Над столом воцарилось молчание. Савелий понял, что у каждого есть свой вариант ответа и каждый решил оставить его при себе.

– Будет вот что, – желчно продолжил Пушков-Рыльцев. – Люди удивятся и скажут: «Надо же! Оказывается, этот старый пердун еще жив!»

Юный стажер, не привыкший, разумеется, к манерам шефа, не выдержал и рассмеялся.

– Правильно, Филиппок! – воскликнул старик. – Это смешно! Я стар, я инвалид, я пукаю мхом и никому не интересен. Мне не нужна слава и портрет на обложке. Поэтому вашу общую идею я отметаю как неконструктивную. Материал о столетнем маразматике не укрепит наши позиции на рынке качественной прессы. Давайте что-то другое.

Сотрудники безмолвствовали.

Заговор был устроен еще неделю назад. Идейными вдохновительницами выступили редакционные дамы. Уговорились твердо стоять на своем и убедить патриарха любыми путями. Но сейчас все рухнуло: патриарх, как всегда, в две минуты подавил всех силой авторитета.

Савелий подождал несколько мгновений и заявил:

– У нас нет других идей. Мы хотим написать о вас, и только о вас. Потому что вы, Михаил Евграфович, и есть настоящий самый-самый. Уступите нам. Позвольте сделать то, что мы задумали.

– Нет, – ответил старик. – Еще одно слово на эту тему, и все присутствующие, кроме юного дарования, будут немедленно уволены.

Тишина стала гулкой, почти невыносимой. Потом Варвара – девушка дерзкая – швырнула на стол карандаш, достала из сумочки зеркало и демонстративно занялась рассматриванием собственных губ.

– Раз других идей нет, – спокойно продолжил Пушков-Рыльцев, снова подъезжая к столу, – слушайте мою идею. Мы найдем героев предыдущих юбилейных номеров, и не только юбилейных – всех наших лучших, ударных номеров, – и напишем о том, как сложилась их жизнь спустя десять или двадцать лет.

– Отлично! – тут же воскликнул Пружинов.

Присутствующие немедленно прожгли его взглядами.

– Кто еще согласен? – спросил шеф. – Ну? Я жду.

– Все, – вздохнул Савелий. – Все согласны.

– Тогда приступим к распределению задач. Я просмотрел вчера весь архив. Кое-что нашел. Первое: был когда-то такой юноша, Гарри Годунов, он написал роман и прогремел. Наш журнал писал о нем подробно. Потом гений объявил о начале работы над новым опусом и исчез.

– Не исчез, – поправил Савелий. – Переехал на нижние этажи. Стал употреблять мякоть стебля… и погубил себя. Он был моим товарищем. Это я писал о нем.

Старик кивнул:

– Найди его и узнай, что с ним.

– Я и так знаю. Он деградировал.

Пушков-Рыльцев пошевелил остатками бровей.

– Это не ответ. Что значит «деградировал»? До какой степени? Может, он специально деградировал, чтобы описать свои ощущения. Может, именно сегодня он поставил точку в книге, которую писал все эти годы, и сейчас, всеми забытый, прикидывает, как ему информировать человечество о своем новом великом творении. Разыщи его.

Савелий кивнул и посмотрел на подругу. Варвара показала ему кончик языка.

– Дальше, – грянул Пушков-Рыльцев. – Был бизнесмен, придумал продавать горячие чипсы. Мы о нем писали. Разбогател неслыханно…

– Это был мой герой, – подал голос Гоша Деготь. – Отдайте мне. Только он скучноват для юбилейного номера.

– Вообще-то, – сказал шеф, – для тебя, Деготь, у меня особое задание. Я хотел, чтобы ты пошел к Евгению Голованову, главе корпорации «Двоюродный брат» и создателю проекта «Соседи»…

Гоша Деготь побелел и задрожал. Пушков-Рыльцев улыбнулся.

– Ладно-ладно. Я пошутил. В «Двоюродный брат» пойдет Варвара. Разведка донесла, господин Голованов любит сексуальных брюнеток.

Варвара покраснела.

– Только тебе, маманя, – невозмутимо продолжил старик, – придется сделать чудо. Потому что Голованов, хоть и свинья тщеславная, меня ненавидит и уговорить его будет нелегко.

– Мне что же, – осведомилась Варвара, – заплатить за интервью натурой?

– Обсуди это с женихом, – хмыкнул Пушков-Рыльцев. – Но Голованов в юбилейном номере мне очень нужен… Следующий кандидат – некто Глыбов, по прозвищу Продавец солнца. Создал сеть соляриев для малоимущих. Мы писали о нем десять лет назад, ему тогда было только двадцать девять.

– Я возьму, – вызвался Савелий. – С бизнесменами у меня хорошо получается.

Старик благосклонно кивнул, поморщился от резкого приступа некой стариковской хвори, перевел дух и продолжил:

– Наконец, главное. Когда все вы еще ходили в детский сад, в первом номере своего журнала я делал материал про доктора Смирнова. Это великий человек, чтоб вы знали. С ним я поработаю сам. Только мне нужны его координаты. Чтоб через час адрес и телефон лежали у меня на столе. Пока все.

– А мне что? – спросил Пружинов.

Пушков-Рыльцев пожевал губами.

– Тебе – специальное задание редакции. Будешь готовить банкет. Найди хороший кабак, где-нибудь на девяносто пятом уровне. Договорись, заплати, согласуй меню. Скажи там, чтоб не расслаблялись. Будет гулять журнал «Самый-Самый», и мы не потерпим на нашем торжестве коньяка моложе пятидесяти лет. – Шеф-редактор набрал в грудь воздуха. – Чтоб завтра все были при параде! Мальчики при бабочках, девочки декольте.

– Спереди или сзади? – поинтересовалась Валентина.

– Глупый вопрос. И там, и там! Минимум одежды – максимум надежды! Что, Филиппок? Я прав?

– Да, – отозвался новичок.

– Отлично. Напоследок давайте пробежимся по новостям. Огласите сводку. Сенсации, скандалы, небо упало на землю, китайцы ушли из Сибири с извинениями, – есть что-нибудь?

– Сводка скучная, – подала голос Валентина. – Я кое-что нашла, но…

– Говори.

Валентина раскрыла папку из настоящей бумаги (в шикарных редакциях – а редакция журнала «Самый-Самый» считалась в Москве самой шикарной – не было принято использовать пластик), тоненько прокашлялась и начала:

– Регулярный авиарейс «Чикаго – Москва» отменен по требованию американской стороны. По новым, только что вступившим в силу стандартам каждый аэропорт, где принимаются самолеты из США, должен быть оборудован специальными дверями и проходами шириной не менее семи футов, чтобы граждане США не застревали при движении. В очередной раз подчеркивается, что в случае застревания Соединенные Штаты готовы послать для спасения своего гражданина авианосец. У американской стороны есть претензии и по туалетным помещениям: прочность и пропускная способность сантехники должна быть увеличена.

– Интересно, – хмыкнул старик. – Я это обдумаю. Дальше.

Валентина опять прокашлялась.

– В топ-сто проекта «Соседи» взлет недели…

– В задницу «Соседей», – перебил Пушков-Рыльцев и повернулся к Гоше Дегтю: – Правда, Гоша?