В любом криминальном романе этих данных было бы достаточно, чтобы арестовать Сару Лундблад и Мартина Тёрнблада. Но мы живем в реальном мире. Шведский суд просто раздавил бы обвинителя, который пришел бы с подобными заявлениями и потребовал посадить кого-то за убийство. Его и самого могут обвинить в преступлении – в служебной ошибке или неоправданном обвинении.

В юриспруденции касаемо уголовного наказания существует центральное понятие: состав преступления, или corpus delicti, что в дословном переводе с латыни означает «тело преступления». Все довольно просто: нет тела – нет убийства. Если полиция найдет его, первое, что нужно сделать, – определить, естественной смертью умер человек или нет. Это кажется само собой разумеющимся, но юриспруденция апеллирует другими понятиями.

К примеру, нашли труп с проломленной головой: череп пробит, кости торчат наружу. Ударили ли его камнем или он упал вниз головой с дерева? Или с лестницы? Или с пролетавшего мимо самолета?

Весьма упрощенный вариант оценки вероятностей, но справедливый суд работает только так. Человек невиновен, пока, вне всяких сомнений, не доказано обратное, что бы ни говорили внутренние ощущения. Когда тело найдено, полиция может определить критерии и тип преступления, которым оно соответствует. Подозреваемый должен иметь желание именно убить и совершить это хладнокровно, чтобы быть осужденным за преднамеренное убийство.

Был ли пострадавший заколот ножом, забит дубинкой или застрелен? Сколько потребовалось выстрелов? Куда: в голову, в ногу, в руку? С какого расстояния? Ответы являются основной работой полиции, основой для обвинения и собственно основанием для суда при определении степени вины и наказания. Но все это превращается в чисто теоретические рассуждения, пока тело не найдено. В противном случае требуются неопровержимые доказательства, например, видеозапись. Кто-то из участников должен снять на камеру весь процесс до, во время и после убийства.

Так, в декабре 2015 года, два жителя Гётеборга Хасан Аль-Мандлави и Аль Амин Султан были осуждены пожизненно. Видеозапись 2013 года ясно показала, как они перерезали горло двум пленникам в Сирии. Этих двоих посадили за убийство и терроризм по заключению суда, опираясь на факт подлинности видеозаписи и гибели жертв.

Другой вариант – к примеру, аудиозапись того, как обвиняемый четко и ясно рассказывает о произошедшем и описывает обстоятельства, которые потом необходимо подтвердить, побывав на месте преступления. Например, указать след от выстрела на стене, пятна крови жертвы в определенном месте, в щели на полу, под ковром или за обоями.

В отсутствии «состава преступления», за неимением тела, когда, соответственно, обвинить человека в убийстве невозможно, судебный процесс может переквалифицировать дело в менее тяжкое: похищение, насилие или особо тяжкое насилие, относительно недавно введенная категория. За похищение тоже можно получить пожизненный срок.

Вести обвинение по делу Йорана Лундблада было бы задачей весьма сложной. Суд был бы, скорее всего, не один, потому что наверняка последовало бы обжалование. И даже здесь нужны хотя бы косвенные улики и непрямые доказательства: пятна крови, анализ ДНК, сломанная мебель или какие-то другие следы нападения или явные следы похищения.

Вот так круг и замыкался: тело не найдено, никаких видеозаписей, признаний или следов насильственной скоропостижной смерти. Чтобы двигаться дальше, должно было случиться что-то еще.

Именно на это и рассчитывала полиция в ноябре 2012 года, когда Missing People собрались в Функабу прочесать местность. За короткое время существования организация привлекла к себе большое внимание. Она была основана в Западной Швеции в январе 2012 года. Тогда многие смеялись над странными людьми в светоотражающих жилетах, прочесывающими местность. Но смех быстро стих, когда той же весной «жилеты» нашли останки 31-летней Марины Йоханссон из Стенунгсунда, пропавшей за два года до этого. Были подозрения, что она стала жертвой убийства. Но пока тело не было найдено, ее бойфренда, который был на семь лет старше, не могли осудить ни за убийство, ни за похищение. Даже несмотря на то, что кровать Марины была пропитана кровью, а в стене спальни нашли следы от пуль. Нет тела – нет преступления.

В апреле 2012 года останки обнаружили волонтеры в заповеднике Свартедален. Тело было завернуто в покрывало и светлый брезент. После этого бойфренда осудили на шестнадцать лет заключения, а полиция региона Вэстра Гёталанд наградила организацию Missing People медалью.

Тело нашли, в общем-то, случайно. Один из волонтеров отошел справить нужду в еловые заросли и заметил среди веток что-то белое. С другой стороны, не соберись они тогда в этой местности, вероятность находки была бы намного меньше, и еще один убийца остался бы на свободе.

Этот случай стал прорывом для организации среди широкой общественности. Сотни людей подписались на страничку группы в «Фейсбуке», начали поступать запросы о помощи со всей страны. В других регионах появились люди, желающие создать местные отделения. Среди них была Тереза Танг из Оскарсхамна, сотрудница службы охраны, мать троих детей, которая возглавила группу волонтеров.

На школьном дворе она терзалась сомнениями: поисковые операции надо было начинать с дома Йорана в Северной Фёрлёсе для понимания, что он за человек, в какой обстановке жил, увидеть его друзей и родных.

– Перед поисковой операцией мы связались с родственниками. Им звонил другой член орггруппы, Томас Карлссон, и разговаривал с Сарой, – рассказывала Тереза. – Позже он сообщил, что женщина вела себя несколько странно. Она подтвердила, что отец пропал, но хотела, чтобы мы обратились к ее сестре Марии, которая первая связалась с нами. Томас решил, что Сара чем-то возмущена. Но это был первый раз, когда кто-то из нас разговаривал с родственниками, и мы не знали, как они обычно себя ведут. Когда готовились к прочесыванию, я поговорила с полицией и спросила, не возникло ли у них каких-то подозрений. Они сказали, что проверили авиакомпании и поезда и не нашли подтверждения отъезда Йорана из страны. Это и заставило меня задуматься.

В начале ноября полиция разместила имя и фотографию пропавшего в средствах массовой информации. На это последовала реакция. Среди прочих стали звонить арендаторы Лундблада из Нючёпинга, его соседи и знакомые. Каждому было что рассказать, но его самого никто не видел. Лина Исакссон Функе из полиции Кальмара в новостях Сёдерманланда сказала следующее:

– В отделение поступило много звонков из Кальмара и Нючёпинга. Но, к сожалению, никакой конкретной информации мы не получили.

Полиция сообщила, что есть версия, будто Йоран Лундблад уехал за границу и попал в происшествие. Однако, по основной версии, он не покидал Кальмара и окрестностей. В последний раз его видели в доме в Северной Фёрлёсе и в квартире в Функабу.