Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Василий Тименков, 29 сентября 2015 г.
Об истинной ценности слов.
Они сидели в баре. Вокруг было много людей, все разговоры слились в один сплошной гул, и нельзя было услышать, кто что говорит за другим столиком. В колонках играла музыка. Он выпил уже довольно много. Он говорил о том, что сейчас его тревожит больше всего. Он говорил искренне:
– Мир стал другим. Ценности сейчас изменились. А если ещё и остались неизменные ценности, то они уже давным-давно опошлены. Религия когда-то сплочала людей. Она спасала их от одиночества, учила добру и надежде на лучшее. Чем стала она сейчас? Сейчас это не больше, чем средство заработка. Общество стало таким, что прожить в нём без греха невозможно, и тогда церковь придумала отпущение грехов через пожертвования. Так и выходит: сначала нам говорят, что Бог всемилостив; затем утверждают, что он может и наказать, но только на своё усмотрение. А когда людей стало невозможно угомонить, то решили, что нужно хотя бы на этом нажиться. И тогда нас убедили, будто бы грех может отпустить и обычный поп…
– Ценности опошлены, проданы, убиты… Когда-то для любви не нужен был повод. Сейчас мы влюбляемся в человека "почему-то", за какие-то определённые черты. Мы считаем свою любовь наградой для другого человека, тогда как это награда лишь для нас. Награда, которую мы нисколько не ценим. Мы считаем, что высшая награда для нас – быть любимым. Тем не менее и это у нас не так, как должно быть по логике. В действительности, мы не хотим быть любимыми. Мы хотим взаимных чувств. Вот смотри. Мне сейчас нужна будет твоя искренняя реакция. Я люблю тебя.
Она сделала стеснительное лицо, пробежала глазами вправо-влево и устремила свой взгляд в столик, и подняла его только через несколько слов продолжения его речи:
– Вот. Об этом я и говорю. После таких слов от нелюбимых этих самых нелюбимых начинают избегать, игнорировать. Нам не нужно, чтобы нас любили те, кого не любим мы. Мы считаем, что когда нам говорят слова, которые я сказал тебе, от нас ждут чего-либо: взаимности, радости, секса… чего-то, чего мы не можем себе позволить. Потому что не любим. Мы так думаем, потому что когда сами говорим эти слова, ждём чего-то взамен. Торгово-рыночные отношения проникли повсюду в нашу жизнь. Опошлились ценности, опошлились мы… А мне всё это не нравится. У меня в жизни сейчас только одна мечта: я хочу, чтобы хоть кто-нибудь позволил мне любить себя. Любить бескорыстно. Я хочу, чтобы мне давали себя обнять, поцеловать, чтобы разрешали мне дарить цветы, посвящать стихи, песни, пьесы… Мне не нужно от этого кого-то больше ничего. Разве это много? По-видимому, да. Для современного человека это слишком много. Воздыхатели действуют ему на нервы тем, что утоляют его жажду быть любимыми. Я никогда не пойму этот мир.
Он глубоко вздохнул, опустил голову.
Он сказал:
– Я люблю тебя.
Она ответила:
– Я тебя тоже.
Он улыбнулся.
Она подумала: "Всё равно он вдрызг пьян. Завтра уже ничего не вспомнит".
Василий Тименков, 26 февраля 2015 г.
В темноте.
Ты просто очухиваешься в полной темноте, не понимая, где ты и что с тобой происходит. Ты не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой, но постепенно глаза привыкают, тело отходит, дыхание выравнивается. Ты понимаешь, что вокруг тебя очень ограниченное пространство.
Воздуха надолго не хватит, и нужно отсюда выбираться. Шаришь по карманам, ничего не находишь. Стойте! Что это на тебе? Какой-то фрак… Очень интересно! Снова ищешь по карманам хоть что-нибудь… ничего… может, есть что-нибудь под тобой? Рука ползает по доступному ей пространству… Ага, ты что-то нашёл! Ощупываешь… крестик… Да, всё сходится. Ты – заживо погребённый. Выбраться отсюда невозможно. Ты обречён. У тебя нет никаких средств связи, никаких устройств, которые помогли бы тебе выбраться. Ты жалок и беспомощен без ничего. И, в общем-то, ничего страшного в твоей грядущей смерти нет. Для мира. Но не для тебя самого. О да, ты боишься… ещё как боишься. Всю жизнь ты жил с этим страхом, и он не отпустит тебя, пока не будет воплощён. Избавиться можно от любого страха. Можно перестать бояться собак, темноты, глубины. Но не смерти. Более того, боязнь смерти и порождает большинство наших страхов. Царица фобий, их мать. А добивает тебя тот факт, что все, кого ты знал и любил, вынуждены будут смириться с фактом твоего ухода. И они смирятся. Не исключено, что они будут вспоминать тебя добрым словом. Наверное, это хорошо. Но вряд ли жена так и будет хранить тебе верность и не выйдет за другого. Слабо верится, что твой лучший друг не найдёт себе нового собутыльника, собеседника, соратника. Нет, ты вполне заменим. И ты об этом знаешь. И тебя это бесит… и расстраивает. Страх, расстройство… Что может ещё усугубить ситуацию? А я скажу, что. Ты не просто умрёшь. Ты будешь умирать долго. Не будет такого, что откажут все органы сразу и ты мгновенно отключишься. Нет, ты будешь умирать постепенно, длительно, мучительно. Тебе очень повезёт, если ты умрёшь во сне. Во-первых, если смерть начнёт наступать во время сна, то ты, конечно, проснёшься, но к тому моменту твой головной мозг уже откажет, ты будешь находиться в забвении. А во-вторых, действительно большая удача – уснуть в такой ситуации. Нет, скорее всего, ты прочувствуешь все этапы наступления смерти. Я тебе совсем не завидую.
Знаешь, на твоём месте я бы лучше не открывал глаза. Кто знает, что ты увидишь. И увидишь ли что-нибудь вообще…
Василий Тименков, 18 октября 2014 г.
