Хозяин может попасться далеко не самый лучший, например, заскорузлый похотливый старик с карманами, набитыми золотом. И снова эта жалость к Диар. Я туго втягиваю воздух, ощущая, как жжет в груди. Она не заслужила такой участи.

— Ты думаешь Диар? — вдруг читает мои мысли виконт.

О моей связи с ней он знает.

— Она пять лет уже его игрушка. Думаю, что просто надоела, — высказываю свои мысли.

Все же, если бы герцог узнал о нашей связи с баронессой, он бы от нее избавился другим способом, много жестче. Конечно, ему было жаль расставаться с той, которая умела разжигать в нем дикий огонь желания, дарить умопомрачительное удовольствие. Воспоминания о минувшей ночи ворвались в мою голову, и я ощутил, как естество быстро тяжелеет в штанах, а от невольного представления, как губы баронессы, влажные и блестящие, обхватывают налитую плоть и скользят, чуть сжимая, до самого основания, закружилась голова.

Я опрокидываю в себя целый бокал, осушая.

— Тебе она нравится? — спрашивает Сайм, наблюдая за мной с интересом.

Я смотрю на него и качаю головой. Виконт помолвлен, но он умеет видеть и ценить красоту, а особенно женскую красоту. Диар он всегда восхищался. Нравилась ли мне баронесса? Я не могу ответить на этот вопрос прямо. Во-первых, Диар принадлежит не мне, во-вторых, она неподходящая пара для меня. Вопрос друга поставлен совершенно неверно, но я не стал его поправлять и углубляться в этот не совсем приятный разговор.

По комнате разливается тишина. Сайм вдруг вскидывается в кресле, подавшись вперед, глаза вспыхивают, как у волка на картине за его спиной.

— Забыл тебе сказать о самой главной новости! — торопливо допивает вино, морщится. — Помнишь слух о помолвке герцога Дарфия Роесса с Ураной Адалард?

Я неуверенно киваю, припоминая что-то.

— Забыть такое?! — возмущается Сайм. — Самый нелепый союз за последний год в империи! Урана — дочка графа Вариса Адаларда.

Я, наконец, понимаю, о ком идет речь. Граф Варис имел неплохое поместье на острове Крион. Он обнищал, когда слег. Кажется, у него началась болезнь костей. Я невольно вспомнил своего отца, но тут же заставил себя отринуть все скверные мысли, сжав пальцами подлокотник.

— Так это не слух, свадьба и в самом деле была, еще два дня назад! — продолжает виконт, довольно усмехаясь.

Усмехаюсь в ответ. Джерд и Дарф — о них ходит много разных слухов, и все, надо признать, скверные. Репутация Джерда Роесса не самая благочестивая, и его младший брат Дарф далеко не отошел. Тот любит азартные игры и разного рода авантюры. На одном из светских вечеров Дарф заключил пари, что возьмет в жены Урану. А вот подробностей о том, кем был заключен спор и по каким причинам, не знаю.

— И что же? — выныриваю я из мыслей, эта новость заинтересовывает меня всерьез.

Сайм придвигается на край кресла, заговаривает еще тише:

— Дарфа отравили. Он скончался прямо на брачном ложе.

Я отрываю взгляд от агатовых глаз виконта, подхватываю бутылку, наполняю бокалы вином, сопоставляя все в голове, хотя взволновало меня только одно:

— И что с невестой теперь?

Сайм пожимает плечами.

— Говорят, семья Роесс напала на бедную девушку, обвинив ее в убийстве сына.

Я нахмуриваюсь — более нелепого случая и не встретишь.

— Зачем ей это нужно? — вырывается вопрос сам собой.

Сайм вновь жмет плечами.

— Не знаю. Яд был подмешан в вино, и его выпил только Дарф. Урана же оправдывается тем, что выронила бокал, якобы случайно.

— Ты видел ее? — спрашивает Сайм.

С Ураной я не сталкивался ни разу. На светских балах она не появлялась, если только на каких-то мелких, устраиваемых среди среднего класса. Да я и сам редко посещаю подобные вечера.

— Она ничего. Еще и талантлива, между прочим. Пишет картины. Многие лорды и леди приобрели ее полотна. А теперь еще молодая вдова… — в карих глазах виконта вновь огонь.

Я смотрю на него, понимая к чему тот клонит.

— В общем, теперь она в поле зрения всей столицы. Птичка оказалась во внимании не только простого люда, весь светский круг только и говорит, что о ней. Даже наш герцог не остался в стороне. Расспрашивал меня об этом казусе, в том числе, и об Уране. Что-то он замышляет…

Я напряженно сдавливаю в пальцах стекло. С чего бы вдруг герцогу Арасу заинтересоваться какой-то девицей из бедного, пусть и хорошего рода, и тут же понимаю — почему бы ему не прибрать к рукам бедную овечку, напуганную и обвиненную. Чем не лакомый кусочек, замена Диар? Если не для себя, то для… ордена, сделать своей неофициальной фавориткой? Ведь теперь поймать невинную птичку в клетку проще простого. И все же мысли о баронессе не дают покоя. Что будет с ней?

— В любом случае, от него пока не было никаких распоряжений, — продолжил друг, задумчиво глядя в окно. — Но, думаю, его сиятельство заинтересован узнать, насколько брачная ночь состоялась… — он ухмыльнулся и тут же заслужил от меня тяжелый взгляд.

— Думаю, ты, как всегда преувеличиваешь, — отставил я бокал.

— Вот увидишь, — допил остатки вина Сайм.

Он поднимается, я упираюсь невидимым взглядом в стену, ощущаю, как холодеет внутри от одной мысли, что герцог продаст Диар, как использованную ненужную вещь. Стискиваю зубы, с обречением понимая, что все-таки привык к ней. Поднимаюсь следом, не успеваю отставить бокал, как двери раскрываются, и на пороге появляется седоволосый, но крепкий лакей. Его серые глаза упираются в меня.

— Милорд, герцог требует к себе.

Я невольно обращаю взгляд на друга и вижу в его карих глазах победу.

Сегодня ранним утром состоялись пышные похороны. Я смутно помню, как прошел поминальный богатый обед. Излишняя роскошь церемонии, существенно превышала день свадьбы. Вокруг незнакомые лица и все высокородные господа. Одни выражали глубокое сострадание, пытались подбодрить, утешить, иные намеренно не смотрели в мою сторону. Хоть и прошел ритуал венчания, а я всего несколько часов замужем едва ли считалась супругой младшего графа. Не успела ощутить какого это — быть женой. Не успела понять. Проснуться в ласковых объятиях супруга. Мать Дарфа герцогиня Лиатта в глубоком трауре, держалась холодно и отрешенно. За целое утро не обменялись и словом соболезнований.

Она, будто ощутив посторонний взгляд, поворачивает голову, наградив меня таким ненавистным взором, что земля подо мной покачнулась, а по спине холодок прокатился.

Герцогиня и раньше не была рада мне, а теперь и вовсе возненавидела, хоть перед ней я ни в чем не виновна.

Коротко извинившись, я быстро поднялась, спешно оставив гостей, покинула стол. Испытывая на себе осуждающие взгляды, что будто спицы, вонзаются мне в спину я вышла из душного зала. Стало легче, когда лакеи затворяют за мной двери. Неспешно поднялась в отведенные мне покои. Сбросив наряд, упала на постель и сразу забылась крепким сон.