ним в кабинет. Где, к удивлению Ильи, никого не было, хотя, может быть, незнакомец прошёл в следующую дверь, что, в конечном счёте, осталось невыясненным, так как врученное ему уведомление, уже требовало от него своего пристального внимания.

– Ну, что там? – послышался сзади голос Дена.

– Да вот, уведомили, как положено по закону, за два месяца, о моей ответственности, как персонала. Что, по-моему, и означает сокращение, – ответил красный от прилива крови Илья, держащий в одной руке вручённое ему уведомление в кадрах, а в другой – стакан воды, с помощью которой он пытался потушить внутренний огонь.

Ден же, взяв этот лист бумаги из рук Ильи, пробежался по нему глазами и, вернув обратно, ничего не сказал, а подойдя к автомату, выбил себе банку воды, открыл её и принялся тушить уже своё волнение.

– А знаешь, я, наверное, уже к этому был внутренне готов, – придав себе бесстрастности, сказал Илья.

– Ты пока не торопись делать выводы. Кто знает, как ещё всё повернётся? – последовал ответ Дена.

– Всё равно, это была временная работа, и сразу было ясно, что я к ней не подхожу. Ещё хорошо, что по сокращению увольняют, а не по какой-нибудь надуманной причине, – успокаиваясь и всё больше приходя в себя, говорил Илья.

– Да, не хотят они дать тебе выполнить свой богатырский «печной подвиг». – Осклабился Ден.

– И не говори, – улыбнулся Илья.

– И куда пойдёшь, если что? Уже надумал? – спросил его Ден.

– Уже всё решено, и ты, как друг, просто обязан пойти со мной, – серьезно, не сводя своего взгляда с Дена, заявил Илья, чем привел того в некоторое замешательство.

– Ну, у меня, если что, ипотека… – последовал ответ Дена.

– Не боись, это всего лишь бар. Ты же понимаешь мой настрой. Сегодня надо напиться, – улыбается Илья, на что следует ответ такого отзывчивого Дена:

– Ты же знаешь меня. На счёт этого – я с тобой хоть в бар, хоть в клуб – куда только твоей душе будет угодно.

– Ну вот и хорошо. Вот только одно меня тревожит… – заметив издалека Лику, беседующую с одним из менеджеров среднего звена под именем Виктор, пасмурно сказал Илья.

Ден же, переведя свой взгляд вслед за Ильей и увидев предмет его наблюдений, хмыкнул и заявил:

– Ты знаешь моё мнение, – после чего, махнув рукой, отправился исполнять свои должностные обязанности, оставив нам загадку своего мнения.

До которого нам, может быть, и дела никакого нет, но, тем не менее, всё-таки желательно иметь более чёткие представления на этот счёт, а то – мало ли что. Хотя, если учитывать явную не озабоченность Дена предметом тревоги Ильи – можно сделать вывод, что он совершенно не разделяет мнения своего друга, ставя это мнение в обособленное место от своего.

Вечером же, после работы, во время посещение ими бара, как раз и вскрылось всё то, что было так тщательно утаено Ильей ото всех, в том числе и от Дена, а именно: те его душевные переживания, которые были вызваны этим кадровым уведомлением.

И как бы Илья не храбрился, громко заявляя о своей приспособленности к жизни (о чём, между прочим, Ден просил его пока не сильно-то распространяться и во избежание кривотолков оставить в тайне от всех), всё же это своего рода непризнание себя (в чём ты никогда не пожелаешь признаваться), в некотором роде приводит к потере в тебе той же самоуверенности, а каждая твоя потеря – подтачивает твои силы, что и приводит к закономерной вашей реакции неприятия случившегося.

А любой человеческий переход из одного состояния в другое (для плавности самого перехода) требует сопутствия в нём жидкостного элемента. И если до совершеннолетия этим элементом, как правило, служила вода, то после преодоления определённого разделяющего эпохи возраста – уже требуются напитки, обладающие своей крепостью, без которой так сложно осуществить этот переход.

Здесь-то, в баре, Ден и ощутил на себе всю степень упадка сил Ильи, который не раз за вечер, нарывался на то, чтобы этот упадок вылился во внешнюю материальность, уронив его окончательно вниз, дабы расширить его кругозор и познакомить воочию с плинтусом, после чего для Ильи это обиходное выражение не будет так далеко от понимания, а как вы знаете, любое новое знание, всегда идёт на пользу, с чем он сможет себя и поздравить.

Но неужели, даже несмотря на все допустимые для подобного поведения причины, так уж обязательно ими пользоваться, уже давая другим повод для подобного поведения. Что же получается, стоит сказать: «Дай человеку только повод…», – и он уж покажет себя, из-за чего даже складывается впечатление, что именно повод, а не какая-то там причина (которая только и служит для того, чтобы завуалировать истинную подоплеку действий человека), и есть та поступательная сила для человека, которая и двигает его по этой жизни?

В случае же с Ильей, можно было не сомневаться, что его нервное состояние всё же имело под собой основательную причину, что в некоторой степени для обеспечения сохранности нервной системы, требовало от него выплеска эмоций, которые, надо заметить, не знали удержу и лились вместе со слюнями на его товарища Дена, который, как истинный друг, стойко (а в основном – сидя) переносил эти удары словесности друга, который, впрочем, не ограничивался одними только высказываниями, но и весьма энергично всё сопровождал жестикуляцией рук. Что не раз грозило падением стоящих на столе стаканов, и которые всё же пару раз эмоционально падали, разливая недопитое пиво. После чего звучало предложение обновить, и официанты, привыкшие к столь экспрессивным клиентам, ни слова не говоря, мигом убирали на столе, меняя пустую посуду на полную, не забывая не только дополнять лишними цифрами предстоящий к оплате счёт, но и призвать к внимательности охрану, дабы разошедшийся клиент не слишком-то забывался.

Трудно сказать, в какой момент наступает время повода, который включает в себя те затаённые в вас вещи, которые вы, наверное, так и не решились бы вот так прямо сказать (без этого самого повода), и который так ищут натуры, не замеченные в составе робкого десятка. Что, конечно же, не значит, что они такие уж трусы. Нет, просто они считают, что само ваше «Я», ещё не заключает в себе повод. Но всё же для этого необходимо определённое стечение обстоятельств, после чего уже будет можно заявить о себе, как о поводе, требующим решения. И вот как раз, совместные дружеские посиделки, (которые позволяют не только расслабиться, но и способствуют вашей откровенности, что наступает от преобладания в вас чувствительности) и