– А зачем проводить? – опять удивилась Катерина. – Билеты купим.

– Там кино без билетов смотрят, – объяснила Людмила.

Катерина не очень поняла, как можно ходить в кино, не покупая билета, но переспрашивать не стала. Она хотела понять про чекистов.

– Ты с ними знакома? – спросила Катерина.

– С кем?

– С чекистами.

– С ними знакомиться не надо, и так видно.

– А как? – все не могла понять Катерина.

– По взгляду. У них глаз крутится. Лицо неподвижно, а глаз туда-сюда. А костюмы ты их видела?

– Ну, видела.

– Им их в одном ателье шьют. И не модные, и не старомодные, а где-то посередине, чтоб в глаза не бросались.

– Но ты же заметила.

– Мне один знакомый объяснил. И ботинки у них до блеска начищены. Военная привычка. Они еще когда в училище учатся, их приучают следить за обувью. Потом они привыкают и не могут ходить в пыльных ботинках.

– Культурные люди – ботинки чистят, стихи любят.

– Ты в самом деле дура или притворяешься? – не выдержала Людмила.

Катерина не притворялась, она всегда хотела знать точно. Почему, как, зачем?

– Стихи они любят, – передразнила Людмила. – Мало ли что могут эти поэты сказать! А вдруг что-нибудь антисоветское?

– А я еще ни разу не слышала ничего антисоветского, – призналась Катерина.

– Еще услышишь. Какие твои годы!

Они дошли до улицы Воровского, там, в бывшем доме политкаторжан, разместился Дом кино, где собирались московские кинематографисты. Подкатывали «Победы», «Москвичи», нескольких полных немолодых мужчин с очень молодыми женщинами привезли на «ЗИМах». Они вышли, и машины тут же отъехали.

Казалось, здесь все знали друг друга. Здоровались, целовались. Людмила пыталась договориться с несколькими одинокими мужчинами, но те улыбались, разводили руками, извиняясь. Они ждали своих женщин или приятелей.

Катерина стояла в толпе и смотрела на актеров, знакомых по фильмам. Она узнала Ланового. Высокий, красивый, он поднимался по лестнице, чуть откинув голову, надменный и отрешенный. Катерина представила его на улицах Красногородска, такого медлительно-значительного, с откинутой головой, и рассмеялась. Так ходил местный красногородский сумасшедший Ванечка.

– Ты чего? – спросила Людмила. Ей так и не удалось никого уговорить, чтобы их провели, и она присоединилась к Катерине.

– Ой, Румянцева! – Катерина показала на Надежду Румянцеву.

Людмила осмотрела улыбающуюся актрису.

– Лет через пять будет похожа на Зинку – знаешь, которая в Красногородске на рынке пирожками торгует.

У Людмилы был приметливый и недобрый взгляд. Конечно, Румянцева напоминала Зинку, но та была толстая и глупая. Появились Ларионова и Рыбников. Ларионова была красива настоящей российской красотой: круглолицая, румяная, с ясными синими глазами. Рыбников оказался простоватым парнем, похожим на тех, которых он играл в недавно вышедших фильмах «Весна на Заречной улице» и «Высота». Песни, которые он пел в фильмах, пели теперь парни в их общежитии.

– Эти недолго проживут вместе, – прокомментировала Людмила.

– Почему? – удивилась Катерина.

– Уведут ее у него, – Людмила была категорична. – Таких красивых всегда уводят.

И никто тогда не знал, что проживут они вместе еще тридцать лет и Ларионова похоронит Рыбникова и останется вдовой.

Рыбников, проходя мимо них, подошел к высокому, не очень молодому, явно за тридцать, мужчине:

– Ты кого-нибудь ждешь?

– Жду, – раздраженно ответил мужчина, – Ленку. У нее пропуск.

– Сейчас я выпишу тебе пропуск, – пообещал Рыбников.

– А вы тоже артист? – спросила Катерина, когда Рыбников отошел.

– Начинающий. – усмехнулся мужчина.

– Поздновато начинаете, – заметила Людмила.

– А как ваша фамилия? – поинтересовалась Катерина.

– Неважно. Я только в одном фильме снялся. Вы этот фильм не видели.

– Скажите! – попросила Людмила. – А вдруг мы его увидим.

– Ну, Смоктуновский, – ответил мужчина.

Эту фамилию девушки не слышали. Но Катерина ее запомнила. Потом этот актер будет много сниматься, а в театр зрители будут приходить «на Смоктуновского». Через двадцать лет Катерина на заседании в Моссовете напомнит ему об их первой встрече на лестнице Дома кино, он улыбнется:

– Как же, как же. Помню.

И перейдет к интересующей его проблеме. Актеры хотели построить кооперативный дом на берегу канала недалеко от Икши. Это место в свое время выбрали летчики-испытатели для дачного поселка. Они облетели на самолетах все Подмосковье и остановились на Икше. Позже здесь построили себе дачи первые космонавты. Они начинали как летчики-испытатели, приезжали сюда к своим знакомым и, как только появилась возможность самим построить дачи, выбрали места рядом с поселком. Говорили, что в тех лесах был какой-то особенный микроклимат. Комиссия Моссовета, в которой заседала Катерина, решила вопрос положительно для актеров – те получили участок и начали строить дом. Смоктуновский, уходя, улыбнулся и повторил:

– Как же, помню, помню.

На следующей встрече он ее не узнал. Она не обиделась. Человеческая память не могла вместить тысячи лиц, которые видел каждый день актер. Но до этой их встречи оставалось более двадцати лет.

Людмила сделала еще несколько попыток попасть в Дом кино, ей не удалось, и они двинулись в обратный путь. И тут они услышали, как через громкоговоритель объявили:

– Машину боливийского посла – к подъезду.

Они свернули на улицу Герцена. Мягко подкатил приземистый, почти распластанный по земле «форд». Из подъезда посольства вышел темноволосый господин с дородной женщиной в блестящем платье. И снова громкоговоритель потребовал:

– Машину военно-морского атташе, командора…

Далее следовала непонятная, довольно длинная фамилия.

– Как, как его фамилия? – не поняла Катерина.

– Фамилия не имеет значения, – отмахнулась Людмила.

Она наслаждалась блеском никеля на машинах, сиянием драгоценностей на женщинах, сверканием орденов на мундирах.

– Вот это – настоящее, – восхитилась Людмила.

– Что настоящее? – не поняла Катерина.

– Все это!

– Ну да, – возразила Катерина. – Я недавно в оперетту ходила. Там точно такие же мундиры и платья показывали.

– Ну и дура же ты! – хмыкнула Людмила. – Именно это и есть жизнь. Настоящая жизнь. Для этой жизни мы в Москву и приехали, потому что Москва сегодня – большая лотерея. Можно выиграть сразу и по-крупному. Москва – это… это дипломаты, внешторговцы, ученые, художники, артисты, писатели – и все это мужчины.