Нет, я не обижаю маленьких — это не в моих правилах. Просто мое сознание на общем фоне полного отчаяния вдруг вычленило одну рациональную мысль. Нет, в тот момент я даже отдаленно не представлял себе, как можно будет воспользоваться этой фотографией. Просто она была единственным связующим звеном, пусть зыбким и крайне ненадежным, но все же крохотным мостиком между мною и теми, кто увез в ночную мглу самого дорогого мне человека…

…Мужик стоял на опушке леса, обернувшись назад, и, прищурившись, смотрел на пятерых «духов», которые с ленивым любопытством наблюдали за его телодвижениями. Несмотря на достаточно прохладную погоду, а стоял конец апреля, на лбу у мужика подрагивали крупные градины пота. Кроме того, темные пятна, выступившие на клетчатой рубашке несколько минут назад, свидетельствовали, что этот парень в одночасье вдруг тотально вспотел — хотя он не бегал и не совершал титанических усилий. Это объяснялось просто: мужик не хотел умирать.

— Ну че встал? Ты иди давай, иди, — посоветовал один из чеченов — худощавый фиксатый черныш лет сорока, облаченный в баранью душегрейку и папаху. — Топай, — он ткнул для убедительности стволом автомата в направлении леса. — Туда топай.

Мужик тяжело вздохнул и отрицательно помотал головой: в этом месте метрах в тридцати от опушки шла сплошная полоса минных заграждений — он прекрасно об этом знал.

— Не пойду, — мужик упрямо сжал губы и нахмурился, стирая пот со лба. — Уж если совести у вас совсем нет, мочите прямо здесь. А то ногу оторвет — буду мучиться, хрен его знает, как долго. Или отпустите, или мочите — не пойду туда, и точка.

— Э-ээээ — че дурака включаешь? — сокрушенно произнес фиксатый и пояснил:

— Мы тебя здесь убить не можем — тут ваши спецы частенько работают. Вдруг труп найдут? Рядом село — женщины, дети… Труп найдут — будут зачистку делать. Самолеты будут, «вертушки», пушки — ну, сам знаешь. Невинные люди пострадают. А подорвешься на мине — хорошо. Если на мине, сам значит, спроса ни с кого нет. Ты же не хочешь, чтобы невинные пострадали, э?

— Ну и что — спецы, — угрюмо буркнул мужик. — Закопайте поглубже, они же не будут в земле ковыряться…

— А вдруг будут? — не согласился фиксатый. — Найдут труп — женщины, дети пострадают. И потом, неохота землю копать…

— Я в гробу видел ваших женщин и детей! — Мужик развернулся, смачно плюнул в сторону «чехов» и внезапно сел на землю. — Не пойду никуда — хрен вам!

Как только он сел, я поднял указательные пальцы обеих рук вверх и качнул ими в сторону пятерых боевиков, так неосмотрительно скучившихся на опушке леса. Тотчас же из кустов с двух направлений затрещали автоматы с «ПББСами» — пятерка «духов» аккуратно легла неподалеку от сидящего мужика, а сам сидящий ошалело вытаращился на моих разукрашенных бойцов, выскочивших из кустов.

— Ну вот, мужик, — с тебя коньяк, — сообщил я спасенному, выбираясь из канавы. — Или нет, лучше «Абсолют» — местный коньяк в последнее время чего-то испортился, батенька…

Вот таким образом началось мое знакомство с полковником ФСБ Анатолием Петровичем Шведовым. Как потом выяснилось, Шведов что-то там выискивал неподалеку, его прихватили «духи», приехавшие в село за провиантом, маленько побили и, за неимением времени и отсутствием возможности транспортировать на свою базу, решили ликвидировать как российского шпиона. А я с бойцами аккурат в это время возвращался из рейда и заинтересовался возней на опушке. Короче, повезло полковнику. Не разгляди я тогда мелькнувшую меж кустов клетчатую рубаху, «духи» бы с ним долго не церемонились.

Какого хрена он там что-то выискивал, я интересоваться не стал — не так воспитан. Добравшись до нашей заставы на трассе Ростов — Баку, я вручил спасенного полковника особистам и укатил с бойцами на ВПУ. На войне круг общения весьма разнообразен, и вспоследствии мы неоднократно встречались со Шведовым в разных местах Чечни и пару раз даже коротали время за чаркой. «Абсолют» он мне так и не презентовал, но как-то при случае вручил визитку со своими реквизитами и сказал:

— Будешь в столице, заходи без церемоний. Помни: я — твой должник…

Это, конечно, глупо — сломя голову мчаться за помощью к малознакомому мужику из ФСБ, пусть даже я и спас ему жизнь. Однако мне надо было срочно попасть в Чечню, причем не в обычной ипостаси, а как частному лицу. Я совсем не был убежден, что Шведов взмахнет ресницами и проблема моментально разрешится, отнюдь. Вполне могло оказаться, что никакого Шведова в природе не существует и мой полковник — не более чем легенда, под которой в Чечне работал какой-нибудь контрразведчик. Вполне могло оказаться, что телефон на визитке — просто цифры, тиснутые бронзовой краской на аккуратный прямоугольник плотной глянцевой бумаги по принципу «три П»: пол — палец — потолок. И вообще, просто чудо, что я не потерял эту карточку: помнится, я засунул ее в кармашек разгрузки, и она не выпала лишь совершенно случайно. Короче говоря, я действовал наобум, как зомби с принесенной программой: вот цель, вперед, без отклонений. Да, разумеется, у меня много хороших знакомых — на кривых тропинках войны люди быстро привязываются друг к другу и при необходимости все мои боевые братья встали бы плечо к плечу, чтобы помочь другу, попавшему в беду. В данном случае такая помощь была для меня абсолютно бесполезна. Единственный, кто мог реально что-то сделать, по моим рассуждениям, это был Шведов, или кто-то там еще, работающий под его именем.

Прибыв в Москву, я прямо с Павелецкого вокзала позвонил по указанному в визитке телефону. Когда на том конце слегка раздраженный голос ответил:

— Да, Шведов, — я едва не упал в обморок и даже прослезился от счастья.

— Это я. Сыч, — хрипло пробормотал я. — У меня беда.

— Ты где? — буднично поинтересовался Шведов, будто мы расстались вчера вечером после совместной попойки.

— На Павелецком, — я выглянул из будки и быстро сориентировался, — возле «Мини-маркета», ну, под желтой вывеской. Только приехал…

— Я тебя понял, — оборвал меня Шведов. — Стой на месте, никуда не ходи — заберу.

Минут через пятнадцать ко мне подкатил черный «ГАЗ-31» с нулями, и сидевший рядом с шофером Шведов, высунувшись в окно и пожав мне руку, бросил:

— Ты плохо выглядишь. Падай назад, — и показал большим пальцем правой руки себе за спину.

Буквально через полчаса я сидел в мягком кресле в просторном холле шведовской квартиры и лаконично повествовал о своих злоключениях, пытливо всматриваясь в лицо сидевшего напротив хозяина, стараясь уловить его реакцию.

— Боюсь, что покажусь тебе черствым и бездушным, — сказал Шведов, выслушав мое повествование, — но утешительного ничего сообщить не могу. Ты знаешь, сколько русских женщин бесследно исчезли в Чечне за последние пять лет?

— Не знаю, — безразлично ответил я, — наверно, много. Мне те женщины по барабану. А свою я буду искать. Даже если вы мне не поможете, я найду способ попасть туда…