создать это? Ну, людей-то смог создать, и землю, и солнце, и воду, и зверушек, значит, и купола сможет.

Ещё часто эти священнослужители пытаются замять свои грехи. «Почему вы измеряете нас в районе живота?», «Мы тоже имеем право жить достойно!», «Священнослужители тоже люди, они не безгрешны». Подобных высказываний множество.

Представим. I am God. Мне надо выбрать своего представителя на земле. Кого я выберу? Грешника? Нет, конечно. Я выберу максимально безгрешного. Того, чей внешний вид, речь, поведение и в целом жизнь максимально безгрешные. Это и станет той так нам нужной духовной скрепой. А что у нас? У нас такое чувство, что эти священнослужители сами в Бога не верят. Зачем мне выбирать грешника с большим животом, на дорогой машине, в дорогой одежде? Такой представитель станет для обычных людей не примером для подражания, не чудом безгрешным, а оплотом греха, чревоугодия и жадности. И как следствие, такие люди станут позором веры в самого Бога. Богу самому будет противно, что его представляют такие люди. Если бы у меня были такие, я бы… Бац. Удар молнией. «Исправишься или умрешь». Бац, еще раз. Не исправился, ну извиняй. Напишу, через Whatsapp, Дьябло. «Тут один священник позорит моё имя. Ты накажи его как следует». Да, определенно, с дьяволом мы были бы друзьями. Зачем мне наказывать кого-то? Ведь глупые люди могут неправильно понять. А вот братишка Дьявол — он поможет не очернить мое имя.

— Здравствуйте. Вам пакет большой или маленький?

— Здравствуйте. Большой.

Интересно. Кто страшнее, верующие или потерявшие веру?

3. Сон

Почему небо чёрное? Вроде день, светло, всё видно. Видно солнце, видно дома, но небо чёрное. Где я вообще? Как я сюда?.. Я не помню. Красивый замок, черный как небо, большой как небо. Почему он здесь? Его здесь не было. Или был? Я его не помню. Хотя я его точно помню, но не здесь. Или здесь? Эти пики, как темницы, в которых сидят запертые принцессы? Темницы в темном замке с темным небом. Что происходит? Это странно, и от этого страшно.

Какого черта? Кто здесь?

Страх, жуткий страх. Это не просто так. Там кто-то есть. Жарко. Пот прямо струями течет. Дикий страх, как у животного, безумный страх. Чего я боюсь? Теперь холодно. Ветер. Слабый ветер, но от мокрого тела холодно.

Воу. Бежать. Бежать как можно быстрей и не оглядываться. Что это за жуткая псина? Огромная, выше меня. Темно-красная, с нее кожу содрали, что ли? А глаза? Глаза белые, как снег на солнце, а зрачки черные как ночь. А глазное яблоко белое. Белое как снег. Бросается в глаза. Выделяется. Жутко выделяется. Она рядом. Совсем близко. Я чувствую ее дыхание. Прямо в спину. Надо бежать. Бежать быстрее. Еще быстрее.

Нет, я не убегу. Она догоняет. Надо спрятаться. Залезть наверх. Точно. Сюда. На гаражи. Надеюсь, крыша ее не выдержит. Только бы не выдержала. Провались ты уже, псина. Что? Она провалилась? Да. Точно. Надо уйти подальше. Пока не догнала. А может. Она рядом, где-то сзади. Может. Вот черт. Струи воздуха из ее ноздрей бьют мне в спину. Я. Я уже не…

— Здравствуй.

Что? Говорящая псина? Нет, её нет. Никого нет. Вообще никого. Где я? Где все?

— Пусти нас в свой разум. Нам надо поговорить.

— Что? Пустить? Пустить в свой разум? Да идите вы к черту.

Бежать, надо бежать. Что это за монстр? Он в моей голове? Может, это псина-телепат? Что происходит? Бежать. Точно. Надо бежать. Быстрее. Убежать от них. Монстры, кругом одни монстры. Одни животные. Поганые твари. Бежать, быстрее бежать. Они везде. Люди. Это люди? Нет, это монстры. Они лезут в мой разум. В мою голову. Что им нужно? Убить? Использовать? Сожрать? Да какая разница, надо бежать. Они видят меня. Они смотрят на меня. Удивленными взглядами смотрят на меня. Они знают. Они удивились, оттого что я знаю, кто они. Они монстры.

— Вам помочь?

— Что с вами? Вам плохо?

— Не лезьте ко мне!

Твари. Хотят развести на что-то. Типа помочь хотят. Знаю я вас. Не прокатит. Животные. Монстры.

— Может, скорую вызвать?

— Отвали!

— Куда полиция смотрит?

— Пошел ты! Мразь!

— Вызовите органы правопорядка.

— Психушку надо вызывать.

Спалили. Сейчас нападут. Нападут все вместе. Заманить хотят. Сожрать.

— Здравствуй.

— Опять? Кто ты?

Догнали псины. Решили свести меня с ума. В дурку. Меня?!

— Здравствуй.

— Выйди из моей головы! Отвалите от меня!

— Это твой сон. Успокойся.

— Какой, к черту, сон? Выйди из моей головы!

Бежать, надо бежать. Быстрее, еще быстрее. Дальше, как можно дальше. Они не достанут. Не достанут до меня. Не сожрут меня. Мои руки. Пот. Ветер. Холод. Усталость. Усталость.

— Успокойся.

Успокойся? Я не нервничаю. Я бегу. Я бегу? Куда я бегу? Зачем? Что происходит? И это небо. Почему оно черное? Кислород же должен делать его голубым. Разве нет?

— Поговорим?

— Что? Поговорим?

— Мы хотим кое-что предложить тебе. Хватит бежать.

— Предложить? Мне? Мне ничего не надо. Отстаньте!

— Успокойся. Ты во сне. Ты спишь.

— Каком на фиг сне? Я не верю в Бога. У меня нет денег. Мне ничего не надо. До свидания.

Бежать. Надо бежать от них. Прятаться. Что им постоянно нужно от меня? Развести. Все хотят развести. На деньги. На что-то еще. Отстаньте от меня. Оставьте меня в одиночестве.

Жуткое место, мрачное. Все темное. Небо черное, этот черный замок. Легкий прохладный ветерок. Откуда это? Что это все такое?

— Это твой разум.

Мой разум? Такой темный, мрачный. Хочется сказать — пустой. Однообразный. Страшный. Да, страшный. Как будто в каждом углу кто-то притаился. Вон. В том углу как бы силуэт какого-то монстра, и в том тоже. Везде! Это мое воображение? Или? Или… Они шевелятся. Глаза. Красные глаза. Они смотрят прямо на меня! Бежать в другую сторону.

— С тобой все в порядке?

Опять эти люди. Что им надо? А там монстры. Эти люди отвлекают меня, специально. Чтобы меня сожрали те монстры. Они уже рядом. Я их чувствую.

— Нет, нет.

Мне некуда бежать. Что делать?

— Не надо бежать. Подними руку и уничтожь их. Пусть они растворятся в этой темноте.

Поднять руку? Что? Как я это сделаю? Блин. Выхода нет. Поднимаю руку и…

— Отвалите!

Воу. Я так умею? Они просто исчезли. Все. Растворились. Их просто сдуло, как будто они из пепла. Как это возможно?

— Это твой сон. Здесь возможно всё, что ты захочешь.

— Мой сон? Точно, я же сплю. Кажется, я даже чувствую