Утро сложно было назвать утром. Оно наступает для тех, кто рано лег спать и выспался. Для остальных это время мытарств. Адель выпила две чашки кофе, пока Элис хлопотала с завтраком. Есть жутко не хотелось. Пожалуй, она деликатно откажется от яичницы с беконом в пользу еще одной порции кофе.

Чашка с кофе была куплена возле аэропорта, пока Адель ждала экипаж Марко дель Боско. Хотя ложь – экипаж она не ждала, ей нужен был он.

Она выкинула бумажную чашку с кофе в урну, понимая, что напилась им на несколько дней вперед, и прошла в терминал для экипажа. Она здесь второй раз, но в этом узком холле никого не было. Видимо, экипажи не имели провожающих. Она села все на тот же стул, достала диктофон и стала ждать.

Пятнадцать минут растянулись в вечность, она боролась с утренним сном и прокручивала в голове кадры той трагедии. В памяти всплыло интервью Марко дель Боско, как он неохотно говорит о том, что ему пришлось броситься в салон и помогать спасать людей. Почти все пассажиры покинули горящий лайнер, даже экипаж спустился по трапам, но сквозь черный дым Марко увидел ребенка…

Дверь с улицы распахнулась, и все те же стюардессы лениво вошли в здание. Они молча прошли мимо Адель, которая встала, зная, кто последует потом – второй пилот. Она его пропустит. Капитан, видимо, приходит последним.

Но она ошиблась, первым из пилотов в терминал вошел Марко, и Адель потеряла дар речи. Почему-то его лицо стало каким-то родным. Ну конечно, если проводить всю ночь, читая о нем информацию и смотря на него на видео, то можно приписать ему роль сводного брата.

– Доброе утро. – Она перегородила ему путь, достала диктофон и включила его. – И что заставило вас лезть в горящий салон, где черный дым был смертью? У вас есть инстинкт самосохранения?

Марко остановился, не веря своим глазам. Опять она?

Утренний полет всегда немного сонный, кофе не помогает так сильно, как о нем говорят. Экипаж молчалив, в автобусе они еще пытаются ухватить минуты сна. Приходишь в себя только тогда, когда сидишь в родном кресле в кокпите и начинаешь подготовку по чек-листу. Вот тогда мозг просыпается, сон уходит полностью.

А сейчас Марко проснулся, даже не дойдя до самолета, от одного только вопроса. Он смотрел в упор на девушку с красивыми глазами, желая, чтобы злость вспыхнула быстрее. Но пока он испытывал только удивление и желание от нее избавиться.

– Тебе знакомо чувство ответственности за человеческие жизни? – Он тоже задал ей вопрос, взглянув на диктофон в ее руке. – Или у журналистов нет никаких чувств, кроме как наслаждение от потрошения добычи?

Марко вновь обошел ее и направился к двери в зал регистрации. Ее туда не пустят. Он снова убегал.

– К сожалению, нет! – крикнула она и выключила диктофон. Марко остановился. – Ни одно из этих чувств мне не знакомо. Ты прав. Но даже если бы я ощущала себя ответственной перед кем-то, это еще не повод, чтобы лезть в пекло и жертвовать своей жизнью.

– Все зависит от индивидуальных качеств человека.

– Я не говорила о том, что, если не полезу в пекло, значит, я плохой человек. Скорее, срабатывает механизм выживания.

– Когда на тебе лежит ответственность за жизни двухсот людей, ты бы полезла в пекло. – Он пристально смотрел на нее, понимая, что слишком много говорит. Но так хотелось ей ответить, доказать, что на его месте каждый бы полез в пожар. Или не полез? Разве он думал об этом весь этот год? Нет. Дело сделано, так зачем о нем вспоминать и тем более спорить? Они приписали ему звание героя, но он лишь выполнял свою работу.

– Нет. – Адель мотнула головой, наверно, она бы не полезла. Но не потому что трусиха, хотя это тоже прослеживается. – Я бы не стала рисковать своей жизнью ради неизвестности и, скорее всего, неминуемой гибели. Подумала бы о сестре и о том, что она сойдет с ума, если меня не станет.

Марко прищурился.

– Поэтому ты – пассажир, а я – капитан, – сделал заключение он и развернулся, чтобы уйти. Эта девушка и так заняла его время. Он уходил, но четко услышал ее слова, брошенные напоследок:

– Я не пассажир и никогда им не стану!

Он захлопнул за собой дверь и прошел в зал регистрации. Сюда уже не пускали штатских людей, и Марко наконец ощутил себя свободнее, как будто за ним захлопнулась дверь в его мир, где царят покой и расслабление, где ему никто не помешает.

Он выкинул из головы этот нелепый разговор и занялся любимой работой – готовился к полету в Рим, где будет два часа, и вернется в Катанию домой. Одна ночь дома, и снова в путь! Но графика пока не было. Надо будет зайти за ним в отдел полетов. А может, ему скинут на почту. В любом случае, без графика он не останется.

Марко снял пиджак и фуражку и повесил их в кокпите на крючок. Сразу стало прохладнее. Он сел в левое кресло, взглянув на Леона, своего второго пилота:

– Я взлетаю, ты садишься.

За год после трагедии Марко приобрел одну странность: теперь он не давал вторым пилотам взлетать с аэропорта Мальты. Он понимал, что это выглядит глупо, но… Каждый раз при взлете он помнил то место, где горел его самолет. Это место никак не помечено, но он его запомнил на всю жизнь. И чтобы не вспоминать тот день и не смотреть на дорожку «Альфа», он занимал себя взлетом.

– Без проблем, – кивнул Леон, – пройдемся по чек-листу.

Марко достал чек-лист и почему-то вспомнил девушку… Как ее зовут? Конечно же, он не запомнил. Он даже не старался это сделать. Но зато он запомнил, что у нее есть сестра и ради нее эта девушка хочет жить. У нее нет парня и нет мужа, иначе логичней было бы сказать про них.

Как только Леон начал зачитывать чек-лист, внимание Марко привлекли приборы, которые находились перед ним. Пилоты проверяли все пункты, пока стюардесса не заглянула к ним в кокпит:

– Сто шестьдесят пассажиров и шесть членов экипажа готовы. Двери закрыты, капитан.

– Спасибо, – кивнул ей Марко, поймав белоснежную улыбку этой девушки. Явно она предназначалась ему и являлась продолжением той улыбки, которую эта стюардесса подарила ему утром в автобусе.

Марко прокашлялся, намекая на то, чтобы девушка закрыла им двери, и она покорно кивнула, будто прочитав его мысли.

– Ваша полоса тринадцать, левая, запуск двигателей и руление разрешаю, – прозвучал голос диспетчера в наушниках, – занимайте исполнительный старт и ждите указаний.

– Полоса тринадцать, левая, запуск и руление разрешено, – повторил Марко, отклоняя РУДы от себя, ощущая мощь двигателей. Но эта мощь лишь часть той, на которую они способны. Остальное будет уже при взлете.

Они проехали по рулежной дорожке и встали в очередь за «Эйрбасом». Очередь – это обычное дело, можно еще раз пройтись по инструкциям и сделать самое главное, без чего Марко не начинал ни один полет. Он взял рацию, соединяющую его с салоном:

– Бонджорно, сеньоры и сеньориты, говорит капитан. Мое имя Марко дель Боско. Я и экипаж Sicily Airways приветствуем вас на борту нашего самолета по направлению Лука – Рим. Расстояние между городами – шестьсот восемьдесят шесть километров. Время перелета – один час двадцать пять минут. По прилете вас будет ждать солнечная погода, плюс двадцать пять градусов. Я желаю вам приятного полета и обязательно выйду с вами на связь, если увижу что-нибудь интересное в пути.