— Ой-вэй, и об чем тут думать? Нажарь бичков да салатик наруби.

— А я бычков-то и не купила, может, сёмга подойдет, — Чан Ми крутила в руках вакуумную упаковку из супермаркета.

— Куда катится этот мир? Жить в Одессе и покупать рибу в супермаркете! Или ты забыла дорогу до Привоза?

— Да не успела на Привоз, пока по магазинам прошлась, уже поздно было.

— Отодвинься-ка, — тётя Лора отодвинула Чан Ми и открыла свой холодильник — старый рычащий «Днепр» с тяжелой ручкой-защелкой, — Вот, прикупила сегодня по случаю, держи. А сёмгу свою оставь для «Шефа».

— Спасибо вам, тётя Лора, наверняка, бычки дедуле больше понравятся, — Чан Ми хаотично выдвигала ящики своего кухонного стола.

— И где у нас опять стряслось? — не отставала тётя Лора.

— Была у меня специальная рыбочистка где-то, а вот, нашла, — она торжественно подняла над головой аккуратное приспособление, напоминающее нож. Устроившись у раковины, Чан Ми стала сосредоточенно чистить бычков.

— Я, конечно, сильно дико извиняюсь, но дедуля будет завтра ужинать?

— Рыбка мелкая, неудобно, но ничего, главное всё тщательно почистить.

— Только гляньте на эти полтора метра несчастья, отойди, добрая тётя Лора тебя научит, — она втиснулась между Чан Ми и раковиной.

— Смотри внимательно, крепко держишь бичка за хвост, берешь сложнейший гаджет, он же металлическая мочалка, в другую руку и проводишь им по бокам рибки. Сильно не дави, а то всю шкуру снимешь. Вот, раз-два, перевернула и раз-два, готово! Бери, потроши пока, в четыре руки быстро управимся.

Чан Ми довольно ловко принялась вспарывать брюшки маленьким ножичком.

— Кхм-кхм, внучка, зачем головы выбрасываешь? Отойди, дедушка тебя научит, — дедушка Гриня легонько двинул внучку бедром.

— Не портите мне воспитание, господин приезжий. Мужчине не место на кухне, идите и сделайте уже что-то полезное для общества, — презрительно отозвалась тётя Лора, не оборачиваясь, тем самым давая понять, кто тут шеф-повар.

Чан Ми же застыла с открытым ртом в прямом смысле этого слова. Дедуля явился на кухню, словно щеголь из девятнадцатого века. На нём был полуфрак черного цвета, зауженный книзу, фалды сзади спускались до колен. Брюки в узкую полоску с наутюженными стрелками, белая рубашка, жилет, расшитый золотом, и галстук-бабочка. Колтун на голове он прикрыл атласным цилиндром. Завершали образ объёмные тапочки в виде кошачьих лапок из ярко-розового меха.

— Любезнейшая Глория, делая скидку на ваш юный возраст и, как следствие, девичью память, представлюсь ещё раз. Меня зовут Грегори, а не «господин приезжий». Вбейте это в свою ветреную головку, Гре-го-ри!

Тётя Лора обернулась.

— Мать моя — женщина! — она прикрыла рот рукой.

Дед Гриня гордо вскинул подбородок и повернулся к Чан Ми.

— Внучка, подай мне передник, — Чан Ми выронила ножичек и тот звонко ударился об пол, подпрыгнув несколько раз. Афродита, чуя недоброе, на всякий случай юркнула за плиту, — Чан Ми, чего ты к полу приросла? Передник дай, дедушка куховарить будет!

— Ага, — Чан Ми протянула деду веселенький фартук в желтых ромашках. Тот принял его двумя пальцами, подмигнул Глории и лихо закинул веревочку через голову. Во всяком случае, попытался, но что-то пошло не так, и веревочка плотно застряла на цилиндре. Пытаясь сдернуть фартук, закрывающий ему лицо, дедушка всеми силами старался сохранить равновесие и одновременно цилиндр на голове. Амалия вторая кошка, не наученная горьким опытом, мирно почивала, вовсе не ожидая беды. Беда пришла в виде мохнатых розовых тапочек, которые наступили ей на хвост, причем дважды. Дико взвыв от боли, она попыталась вырваться и спрятаться за плиту, но тщетно. Безопасное место было занято Афродитой, казалось, та даже улыбается, хитренько так.

— Етить-колотить! — кричал дедушка, — Разойдииись! Иду на выход!

Ретироваться не получилось. Меткий удар полотенцем — и головной убор покатился по полу. Глория Годафридовна наконец пришла в себя, аккуратно сложила кухонное полотенце и повесила его на спинку стула. Во внезапно наступившей тишине было слышно только обиженное урчание Амалии и торжествующие хихиканье? Афродиты…

— Господин приезжий Грегори, говорила я вам, мужчине не место на кухне. Идите, футбол что ли посмотрите?

Дедуля хмыкнул, поднял подбородок ещё выше и медленно покинул кухню. Готовили молча, Глория иногда всхлипывала, Чан Ми понимала, что это от смеха. Ужинать на кухне дедушка отказался, так что Чан Ми накрыла стол в комнате.

— Дедушка, ну как тебе бычки, вкусно?

— Сойдёт, — буркнул дед Гриня, понимая, что оконфузился, он пытался найти виновного в происшедшем. — Если бы не проклятущий передник, я бы тебе показал, как надо жарить рыбу, но и так не плохо.

— Да ладно тебе, с кем не бывает.

— Это наверняка проделки Траяна, не иначе! — дедушка стукнул вилкой по столу.

— Траян? Кто это? — в памяти Чан Ми что-то шевельнулось и, странно, почему-то замерзло ухо.

— А, да так, дальний родственник, не бери в голову. Лучше расскажи, как твой Юйтьюб продвигается?

— Продвигается! — Чан Ми гордо улыбнулась, — Вот, вчера годовщину отмечали прямым эфиром, здорово получилось.

— Ага, видел, ССОСИСКИИ, — и дедуля захохотал.

— Дедушка, вот и ты туда же, — Чан Ми надула губы, хотя ей тоже хотелось рассмеяться, уж очень точно дедушка изобразил тётю Лору.

— Ладно, ладно, не буду, — он все еще хихикал, — Ну а что, подпищщщики-то, что? Хвалили?

— Да как всегда, по-разному. Хотя, был один иностранец, очень хвалил, даже предложил блюдо для следующего эфира. Галантный такой, приветливый, — она оставила в покое покрасневшее ухо и, зардевшись, отвела взгляд, не замечая, как дедушка грозно сдвинул брови.

— Басурманин? И откуда же он взялся?

— Я сначала не поняла, но мне помог Гугл-переводчик. Он китаец! Представляешь? Оказывается, меня в Китае смотрят, здорово, правда?

— Китаец значит… Угу-угу..

— Дедуль, ты же знал моего отца, какой он был? — она, наконец, обратила внимание на странную реакцию деда, который с шутками-прибаутками всегда поддерживал её во всех начинаниях. Ей снова показалось, что она что-то забыла, какой-то важный эпизод в её жизни. Сердце тревожно забилось, снова эти нездоровые двойные толчки, будто бы у неё два сердца. Но она же проверялась, все органы в порядке, каждый на своем месте и в том количестве, как и у всех нормальных людей.

— Нуууу, какой-какой, обыкновенный, у матери лучше спроси, — и он быстренько набил рот салатом, закашлялся, но Чан Ми, постукивая его по спине, не отставала.

— Мама не рассказывает ничего, а я его не помню совсем. Почему так? Почему я помню всех вас, а его нет? — она решительно забрала у него вилку, во что бы то ни стало нужно выудить хоть немного информации. — Психолог мне объяснила, что мои провалы в памяти из-за сильного стресса, пережитого в детстве. Что моё подсознание блокирует неприятные воспоминания. Но если я не помню отца, значит, он как-то связан с тем, что со мной произошло?