— Во-первых, я был пьян тогда. Во-вторых, я не согласился, а сказал, что если даже это и вымышленный мир, то в любом случае он прекрасен. Зачем ломать себе голову по этому поводу?

— И тебе не скучно так жить? Ведь ничего не происходит и не меняется. Все по кругу. Ощущение искусственности нашего мира не покидает меня… Я все больше нахожу тому подтверждения.

— Да ты с ума сходишь. Я тебе как другу рекомендую, — завязывай с этим. И как это не меняется? Ты просто ничем не интересуешься. Куча новых локаций появилась для развлечений.

— Ага. Потому ты сидишь в старом добром “Квазаре”? — Матти, не дожидаясь ответа, продолжил: — Просто ты не поймешь. Я такое испытал. Это сложно объяснить словами. Совсем иной мир. Он не дает мне покоя.

— Так ты попробуй рассказать, может получится.

Роб тяжело вздохнул и с подозрением взглянул на сидевшую все это время с безучастным лицом Кати. Она отрешенно смотрела куда-то в пространство. Как и у большинства в этом мире — красивое, идеальной формы лицо. Под длинными, черными ресницами пестрели ясные, голубые глаза. На голову была надета рыжая шляпка с широкими полями, усыпанная мелкими блестками.

Ларом Уитс отметив, куда направлен встревожившийся взгляд Матти, сказал с улыбкой:

— За нее не беспокойся. Она на утро навряд ли что-либо вспомнит. А если и вспомнит, то никому не расскажет. Верно, Кати?

Девушка ничего не ответила, лишь показала Уитсу указательный палец, поднятый вверх. После чего взяла бокал, и, прежде чем пригубить из него, произнесла чуть заплетавшимся голосом:

— Я трезва как стеклышко.

Роб рассмеялся и последовал ее примеру.

— Ну вот! Мой друг вернулся в строй! — радостно воскликнул Уитс.

Они выпили и на какое-то время повисла тишина в разговоре. Внимание всех собравшихся в заведении сейчас приковала к себе крохотная черная точка, расположенная в центре “звездного аквариума”. Из ее полюсов, сверху и снизу, выстрелили потоки света, озарив яркой вспышкой и без того изобилующее светом пространство. Лучи устремились за край сетчатого пола и потолка, постепенно растворяясь в бескрайнем мраке.

— За последние разы моего здесь пребывания, чертов луч ни разу не указал на меня, — с досадой проворчал Уитс. — Может сегодня повезет.

Столпы света, исходящие из крохотной “черной дыры”, сменили вертикальное положение на горизонтальное и стали быстро вращаться по кругу, поочередно ослепляя посетителей. Вскоре вращение прекратилось, луч замер, выделяя светящимся ореолом одного из гостей. Луч сканировал мысли, воспоминания, различные обрывки и образы из головы случайно выбранного посетителя, определяя, что из этого взять для грядущего представления.

Все окружавшее пространство стало мутнеть, плавно сменяя картинку. Звездное скопление в центре исчезло, как и светящийся, сетчатый пол, с видневшейся за ним черной, бездонной пустотой. Зоны со столешницами и сидевшими за ними людьми отделились обширной пропастью. Матти с друзьями оказался на небольшом, неровном, округлом срезе колонны из скальной породы, похожей на колоссальной высоты сталагмит. Вокруг виднелось множество других подобных столбов, терявшихся тонкими прутьями в горизонте, будто они находились на теле гигантского ежа. Все колонны были разной высоты и распределены неравномерно, где-то более плотно, где-то расстояния между зазубренными, ребристыми башнями достигали нескольких километров, так, что группы участников сего шоу, теперь находившиеся на разных вершинах, не могли разглядеть силуэты друг друга. Внизу все было устлано непроницаемой туманной мглой, сплошным волнистым покрывалом, скрывавшим основания каменистых башен. Теплых красок в эту мрачную картину немного добавляло бордово-оранжевое, ясное небо.

— Ого! — воскликнул Уитс, подойдя к краю и взглянув вниз. — Похоже не только тебя одолевает тоска, Роб.

— Дело тут не в тоске, — Матти тоже подошел к краю и окинул взором горизонт. — Я помню эту игру, тут нужно прыгать с башни на башню в определенном порядке. Если нарушил порядок — башни начинают разрушаться.

— Значит кто-то в нее изрядно переиграл, — улыбнулся Ларом Уитс.

— Кромешный отстой, — резюмировала Кати, осмотревшись вокруг. Она не двинулась с места, по-прежнему сидела в кресле с бокалом в руке.

— Не переживай, это ненадолго, — успокоил ее Уитс.

Ларом с Матти присели обратно за стол.

— Знаешь, я вдруг понял, почему ты так часто здесь зависаешь, — обратился Роб к Уитсу. — Все дело в этих рандомных иллюзиях. Ведь они всегда разные. Хоть ты и говоришь, что тебе не бывает скучно, я думаю в глубине души ты согласен со мной. Иначе, какого черта мы с тобой так долго общаемся?! — Матти, с надменным выражением сыщика, с легкостью раскрывшего преступление, сделал жадный глоток виски.

— Никак ты не уймешься, — фыркнул Уитс, — Ну пусть ты и прав. Но какие есть варианты? Игры — все те же иллюзии, чтобы отвлечься. А реальный это мир или нет — мы никогда не узнаем. Размышлять на эту тему просто бессмысленно.

— Мне кажется я что-то нащупал… Странное чувство не покидает меня, словно я коснулся чего-то нового, и оно постепенно расползается по моему организму.

— Да ты пьян! — хохотнул Уитс. — По твоему организму расползается алкоголь.

Не принимавшая участия в разговоре Кати, тоже прыснула со смеху, и произнесла тем же нетвердым голосом:

— Отлично время провожу. Сижу с двумя сумасшедшими, посреди каких-то уродливых башен…

Роб подняв фужер, молчаливо взмахнул им в ответ, и продолжил, не обращая внимания на сказанное.

— Я может и пьян, но дело не в этом. Вот скажи, — сколько вообще мы тут живем? Ты задумывался хоть раз?

— Что значит сколько? Всегда, — с недоумением ответил Уитс.

— Всегда были и будем? Нету ни начала, ни конца. Разве это не кажется бредом? Всегда один день. Всегда одно и тоже.

— Вот ты заладил! Ну почему одно и тоже? Сегодня вот мы здесь, говорим об этом, а завтра будем в другом месте…

— Да я не про это. В целом, глобально ничего не меняется: все всегда на своем месте, ничего не ломается, все всегда есть, везде одинаково тепло и чисто…

— Ох… Не понимаю я тебя. Почему что-то вообще должно ломаться?

В это время окружение стало погружаться в сумрак. Силуэты башен постепенно растворились и из темноты вновь проявилась привычная, пестрящая красками и бликами, декорация клуба.

— Наконец-то, — с облегчением протянула Кати. — Я скоро вернусь. — она встала с кресла и направилась в сторону подсвеченной каймы дверного проема, оставляя за собой переливавшиеся приглушенным, перламутровым светом следы на ажурном полу.

— Ладно, попробую объяснить на примере, — возобновил Роб прервавшийся разговор, — Я расскажу тебе про проект, в котором принял участие. Только не забывай, я подписал договор о неразглашении.

— Ты же знаешь меня, секреты