Его шаги гремели, когда он ходил перед ней. Он был короток, толст, лицо его покрывали шрамы от оспы. Его имя было Маркус, но она звала его Плохой Человек. Да, он спас её, но и бил ее, тоже. Когда её речи угождали ему, он давал ей еду и кров. Но когда ей это не удавалось, её забывали, запирали, угрожая продать в рабство.

Она не собиралась больше бояться.

Он забрал её из лачуги, где она прожила всю свою жизнь. Пока он не пришел, она была слишком напугана, чтобы сбежать, хотя не осталось никого, кто мог бы позаботиться о ней.

...и он обещал помочь ей.

Почему-то, она возненавидела его с первого взгляда, также как начала ненавидеть всё остальное - себя, свою лачугу, весь мир - но полная отчаяния, она поверила ему. Теперь же она хотела сбежать.

- Разве ты. Забыла, как. Я спас тебя? Как то зло хотело убить тебя, как я забрал тебя прежде, чем он вернулся? Не заставляй меня спрашивать ещё раз.

- Н-нет, я не забыла, - ответила она на том мёртвом языке, голос её дрожал от растущей паники.

- Хорошо. И не забывай о том, как то зло заразило тебя. И что, в сущности, оно собой представляет.

Она не понимала, что значит заражение, но остальное в печаталось в её разум.

- Он - Повелитель.

- А кто убил всю твою семью?

- Повелитель. - Её голос стал сильнее, в её голове вспыхнула картина искалеченных тел.

За этим тут же последовали воспоминания, заставляя Плохого Человека исчезнуть из виду. Воспоминания, которым всего три недели, и всё же, кажется, что прошла вечность с тех пор.

"Тебя обещали кое-кому", - зловещим, неестественным голосом сказал убийца её родителей, разбрызгивая алый поток между их телами. Он был злом, и что-то в его голосе заставило её душу обернуться ледяным покровом. У него не было лица, а его ноги вообще не касались пола. Он был высоким и худощавым, чёрное одеяние окутывало его с головы до пят, закрывая каждый дюйм его тела, развеваясь вокруг него и колеблясь от ветра, которого она не чувствовала. "Лучше бы им было сдержать своё обещание".

"Кто ты?" - спросила она, дрожа, одновременно испуганная и оцепеневшая. Она всего несколько минут назад наткнулась на эту сцену и ещё не до конца осознала то, что видела.

Теперь, оглядываясь назад, со звенящим в ушах предупреждении Плохого Человека о злой природе существа, она содрогнулась.

Несмотря на её размышления, она продолжала вспоминать.

"Кто я - не имеет значения. Кто ты - вот всё, что имеет значение," - сказало безликое существо. Он подхватил её, очевидно намереваясь забрать её с собой, но она сопротивлялась изо всех сил. Когда он не смог усмирить её, он ударил её ножом. Один раз, в бок, почти задев жизненно важные органы.

Боль, охватившая её была поразительной. И, кроме того, вместе с болью, ещё больше этого неестественного холода хлынуло наружу, сочась из неё. Холод, который не просто заставлял оцепенеть. Холод, который бушевал внутри неё как ураган.

И тогда лёд и в самом деле застыл на её коже, сочась из пор. То, что она видела, не могло быть реальным.

Просто не могло быть реальным.

Когда существо шагнуло из лачуги, всё ещё удерживая её, она потянулась и толкнула его в лицо, которого всё ещё не могла видеть, прикасаясь кожей к коже. Он завыл в такой же агонии, какую испытала она сама.

Несколько секунд ни один из них не мог разорвать контакт.

Наверное, они были прикованы друг к другу, приморожены льдом. Затем он уронил её, и она отползла назад, истекая кровью, испытывая боль. Всё ещё воя, он исчез. Просто в один момент он был здесь, а в следующий его уже не стало. Оставив её шатающуюся, неуверенную в том, что произошло, и как она сделала то, что сделала.

"Теперь ты отплатишь этим Повелителям, моя дорогая Хади?" - спросил Плохой Человек, возвращая её в настоящее. Он ей нравился ничуть не больше, чем злой.

Очередной ответ был вбит ей в голову. Она не забыла бы его, он стал такой же частью нее, как её руки и ноги. Возможно, даже более, потому что он был окружающей её бронёй, которая гарантировала её безопасность. "Перебить их всех." В конце концов они были убийцами и заслуживали смерти.

Пауза, молчание, а затем мягкие пальцы коротко взъерошили её волосы. "Хорошая девочка. Я ещё надрессирую тебя."

Мгновением позже картинка в голове Амуна изменилась. Он осознал, что больше не переживал заново её воспоминания, но теперь смотрел на девушку сверху вниз. Свет окутывал её, она была старше, уже женщина, и спала так невинно на покрытой серебристым шёлком кровати.

Было что-то знакомое в её имени, хотя он знал, что она изменила его. Хади тогда, но Хайди теперь.

Было что-то знакомое также и в окружающей её обстановке, но его ум отказывался преодолеть пропасть между вопросами и ответами.

У неё была копна достававших до плеч светлых волос, в которых она выкрасила розовые пряди. Её лицо опьяняло своей женственностью, несмотря на серебряное колечко, которое она носила в брови. Возможно, это потому, что её русые брови изгибались как лук купидона.

Ресницы, густые, как вороново крыло, приподнялись, на секунду подрагивая над вершинами идеально очерченных скул, обрамляя жемчужно-серые глаза, и затем снова опустились. Она пыталась проснуться, словно чувствуя его внимательный взгляд, но не смогла, позволяя ему тем самым продолжать.

Её изящный носик переходил в губы, которые напомнили ему только что распустившуюся розу. Её кожу, казалось, постоянно покрывал румянец, как будто она была всё время возбуждена, оттенка солнечного поцелуя. Нет, подумал он. Не тронутая поцелуем солнца, но окроплённая его лучами, будто освещённая изнутри тысячами крошечных бриллиантов, вдавленных в её плоть. Не как у гарпий, чья светящаяся, многоцветная кожа напоминала ярчайшую радугу. Эта женщина, эта Хайди, на самом деле не светилась. Она была просто само воплощение красоты.

Он подумал, что мог бы вечность наблюдать за ней. Она была для него первым проблеском рая в том, что казалось бесконечным ночным кошмаром. Но, конечно же, даже это у него отняли.

Хотя он сопротивлялся, картинка снова сменилась, внезапно наполняя поле его зрения оранжево-золотыми языками пламени. Дымные шлейфы, извиваясь, поднимались наверх, наполняя резкий воздух чем-то, похожим на дыхание демона.

Перед ним горел город, дома трещали, когда падали балки и рассыпался дерн. Матери, выкрикивающие имена своих детей, отцы, лежащие лицами вниз в кровавой грязи с торчащим из спин оружием. Все они носили одежду, похожую на ту, которая была на маленькой Хади - теперь уже Хайди, напомнил он себе. Тёмные, изношенные одежды, жёсткие и грязные.

Не он один наблюдал за разрушением. Одиннадцать воинов стояли рядом с ним, с ярко-красными горящими глазами, с кожей, больше напоминавшей маску, прикрывавшую спрятанных под ней монстров. Монстров с остроконечными рогами, торчащими из черепов, отравленными клыками, выступающими из ртов и липкой чешуёй вместо бархатистой кожи.