Черноволосый великан обернулся к Юнджиану и что-то резко спросил на незнакомом мне языке. Врач беспомощно пожал плечами и ответил на том же наречье.

Хм… Очень странно… Еще недавно я отлично понимала местных.

Ах, нет! Это другой язык! Более мелодичный, певучий, с короткими, но мягкими словами.

Несколько минут черноволосый великан и Юнджиан переговаривались. Черноволосый все больше раздражался, рубил руками по воздуху, рычал, как дикий зверь. Юнджиан старательно избегал резких интонаций, но иногда и в его голосе звенел металл, проскальзывал гнев. А спустя некоторое время я вдруг начала понимать – слово за словом. Одно, другое, третье, в предложениях и вразнобой. И вскоре смысл диалога стал более-менее понятным.

Какая-то местная медицинская служба запретила моему рабовладельцу – а черноволосый великан оказался тем самым Свангардом Лимраньи – забирать меня. Потребовала дополнительные анализы, исследования. Распорядилась временно перевести «потенциально опасную инопланетницу из прошлого» то ли в другую больницу, то ли в какое-то засекреченное общежитие.

Я нервно сглотнула. Вроде бы новости не могли не радовать.

Как же! Меня не заберут прямо сейчас, не примутся оплодотворять как какое-нибудь животное. Зато явно куда-то запрут, и придется неведомое время провести в ловушке. Терпеливо ждать, пока здешние медицинские светила не позволят покинуть ее и переехать в другую – к Свангарду в лапы.

Перспектива вырисовывалась хуже некуда. Внутри бурлили сильные эмоции – страх, паника загнанного в угол зверя, ярость на то, что превратилась в бесправное существо. Как будто я не человек, не свободная женщина – так, игрушка, вещь. В висках пульсировала кровь, пульс ускорялся с каждой секундой.

Свангард угрожал, что обратится в правительство, потребует соблюдения его прав, как моего покупателя. Подумать только! Покупателя живого, дышащего человека! Юнджиан просил Лимраньи успокоиться, убеждал не пороть горячку. Медицинская ассоциация Галактического союза всерьез опасалась пандемии, а в этом случае Свангарду не помогли бы ни связи, ни деньги, ни статус.

Лимранья рявкал что-то про Черные бои, про справедливость, про то, что решит все иначе, а мне становилось все страшнее.

Чудилось – вот прямо сейчас он меня скрутит и выволочет за волосы, не обращая внимания ни на какие медицинские ассоциации.

Мне все труднее удавалось держать себя в руках, горло словно стянула петля, ледяные волны прокатывались вдоль позвоночника. Но в этот момент в разговоре мужчин промелькнуло одно, хоть немного обнадеживающее сообщение.

Меня не будут держать строго взаперти, позволят покидать «общежитие» и даже гулять по планете. Но Свангард сможет навестить «покупку» и забрать в полное свое распоряжение только через четыре месяца.

Пока же на меня наденут специальное кольцо, и тот самый Рас, что требовал освободить гражданку несуществующей больше страны, начнет обучать жизни в будущем. Лимранью взбесило, что Расу разрешили общаться со мной, а ему, великому Свангарду – нет. Объяснение я не совсем поняла, уловила лишь отчасти. Кажется, Рас – не простой мельранец. Он полукровка, наполовину индиго, да еще какой-то особенный, плазменный, очень редкий вид. Вот почему он не рискует заразиться от меня чем-то ужасным, разнести страшную болячку по всей планете. А еще… еще… именно он оживил меня, когда умирала.

В голове все перемешалось, перед глазами поплыли розовые пятна. Я вдруг отчетливо увидела его – Раса, Врастгарда Саркатта. Золотистые, белокурые волосы, собранные в тугую косу, мужественное, красиво выточенное лицо. Гораздо более пропорциональное, чем у Свангарда. Удивительные ямочки на щеках и тело Геракла. А еще… еще глаза – синие, как море.

Мы стояли совсем близко, или не стояли, скорее плыли в розовом мареве. Оно вспыхивало, погасало, лизало тело и почему-то мне стало так хорошо, как еще никогда за всю жизнь. Я смотрела в синие глаза Раса, – и чудилось, мы знаем друг друга лет сто. Время замедлилось, и все вокруг казалось неважным. А потом Рас закричал. Он требовал, умолял, уговаривал, как неразумного ребенка. Низкий, мелодичный мужской голос лился, словно очень издалека:

– Ну, давай же! Ты можешь! Хватайся за плазму! Ты должна жить! Ты можешь выжить! Только пожелай этого! Ну, же! Не смей сдаваться… моя русалка.

Я помню, что старалась ответить, но слова не шли с языка, горло саднило, изо рта вырывался только хрип.

Вскоре все исчезло, и меня поглотил сон.

Я видела поля – ковры золотистых колосьев с пестрым узором цветов, леса – непроходимые чащи, надежно укрытые под «навесом» древесных крон.

Космос… странный, неуютный, неживой. Корабли, похожие на серебристые самолеты, зеркала-входы в порталы и космотелепорты, напоминавшие вокзалы моих времен. Виртуальные табло, словно фантомные изображения в воздухе, только трехмерные, как в ЗД кино.

Казалось, именно тогда информация о новом мире и залилась мне в голову.

Перед глазами все поплыло, голова пошла кругом. Я покачнулась, беспомощно замолотила руками по воздуху, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но была поймана кем-то очень сильным. Когда зрение сфокусировалось окончательно, я обнаружила, что вишу на руках у светловолосого мельранца, в синей робе медбрата. Его бледно-стальные глаза казались выцветшими, и временами свет ложился на них так, что радужка сливалась с белком, как у мертвеца.

Медбрат положил меня на кушетку и всучил одежду, источавшую слабый фиалковый аромат.

– Приведите себя в порядок, и поедем в общежитие, – сообщил очень ровно, почти без интонаций. Крутанулся на пятках и встал ко мне спиной.

Юнджиана и Свангарда даже след простыл. И, слава богу! Мне до ужаса хотелось выцарапать обоим глаза, а потом самих оплодотворить. Желательно не один раз!

Должны же в будущем создать какие-то сверхтехнологии?!

Тем более, я находилась на самой продвинутой, самой загадочной и самой развитой планете союза – великолепной Мельрании, как называли ее иногда.

Белье село как влитое, розовое платье, чуть ниже колен, из приятной, шелковистой ткани – тоже.

Я заметила, что возле кушетки стоят розовые кожаные сандалии. Они тоже оказались точно в пору.

– Готова? – бросил через плечо медбрат.

Я кивнула, хотела ответить, но парень, похоже, краем глаза уловил жест.

Хм… а у этих мельранцев удивительно широкий обзор!

И не успела я толком удивиться, медбрат затянул на платформу. Та беззвучно поднялась, и мы очутились в светлом круглом холле. Не знай я, что это больница, решила бы – планетарий или консерватория.

Вокруг сновали мельранцы – медсестры, врачи, санитары в синей и желтоватой униформе. Палаты располагались по периметру, а в центре зала, вполоборота ко мне, растянулся от пола до потолка виртуальный экран. На нем показывали фильм. Вначале подумалось – без звука, что-то вроде ретро, немого кино.