знаю, как нам удалось вернуться назад, но нельзя использовать магию. Её уровень в этом месте и без того превышен!

— И как ты предлагаешь раскапывать этот завал?

Если не использовать магию, то придётся до ночи разбирать всё по местам.

— Руками! Или нежные ручки огневика для такой работы не предназначены? М? Что скажешь, высококлассный почтовый маг?

Девчонка словно специально дразнила меня, пыталась вывести на эмоции и зацепить за уязвимое место, но я был бы не я, если поддался на провокацию. Ничто и никогда не становилось преградой для меня на пути к поставленной цели: сейчас ею была посылка Его Величества. Скинув с себя любимую кожаную куртку и закатав рукава рубашки, я подмигнул Бель и кивнул на пустые полки.

— Рассказывай, куда и что ставить.

Если магия сама расставляла всё по своим местам, то вручную заниматься сортировкой было куда сложнее.

Мирабель уставилась на меня, словно я был самым странным существом в этом мире. Впрочем, оно так и есть на самом деле, но ей совсем необязательно знать обо мне всю правду. Тайна моего рождения не будет известна никому, пока я могу найти себе место хотя бы среди людей.

Ощутив волнение девушки, витающее в воздухе, я прислушался к нему и почувствовал тонкие нотки любопытства. Ей стало интересно, почему я так себя повёл? Тут всё проще простого — мне нужно добраться до коробки, спрятанной в самом низу! Сложно было бороться с желанием впитать в себя эмоции Бель, потому что её любопытство и смятение были настолько сладкими и манящими, что у меня даже голова закружилась.

— Полки слева отведены под письма! Справа для бандеролей. Весь центр занимают посылки, — начала диктовать Мирабель, сделав важный вид.

Ещё бы разобраться, что именно относилось к письмам, что к бандеролям, а что… Ладно! Дураком я никогда не был, поэтому точно должен справиться с выпавшим на мою долю испытанием. Втянув в себя побольше воздуха, я стал следить за тем, как ловко сортирует отправления девчонка, и повторять за ней. Украдкой притягивая к себе конверт с письмом при помощи магии, чтобы не делать лишних движений, я случайно выпустил небольшую искорку. Взвизгнув, как раненый поросёнок, конверт взлетел и стал часто-часто взмахивать своими белоснежными крылышками, обуглившимися по краям.

Я виновато посмотрел на свою «начальницу». Девушка нахмурилась и забавно скривила губы, глядя на меня, словно я совершил самое злейшее зло во всём мире.

— Я ведь сказала тебе! Никакой магии! — шикнула Мирабель, пустила лёгкий ветерок в сторону отправления, и от лёгкого тления не осталось и следа.

— Слушай, тебе может и нравится носиться здесь, а я к такому не привык! — огрызнулся я, пожалев о сказанном.

— Здесь тебе не академия огня, где, наверное, здорово обучаться! Здесь приходится трудиться!

По выражению лица девчонки и ноткам обиды, звучащим в её голосе, я понял, что жизнь её обидела. Скорее всего, после окончания магической школы она мечтала попасть в какое-нибудь другое место, но оказалась здесь, а потому не особо благодарила судьбу.

— Почему бы нам не воспользоваться магией? — решил спросить я, чтобы уж до конца быть уверенным, что наши трудозатраты стоят этого.

— Потому что избыток магической энергии отрицательно скажется на отправлениях! Ты уже видел один раз, что именно произошло! Мы не можем жертвовать ни одним отправлением, потому что за каждое с нас будут спрашивать. И если ты теперь мой подопечный, то веди себя соответствующе: помогай мне, а не усложняй жизнь, заваливая вопросами.

Громко цокнув языком, я закатил глаза.

И как эту девчонку угораздило переместиться в прошлое вместе со мной? Она вообще не должна была помнить случившееся. Что в ней было такого, что на неё магия магического прыжка через огненный временной промежуток, не подействовала? Вряд ли это какая-то особенная магия. А если нет, то что ещё?

Перебирая все эти пыльные бумажки, время от времени брыкающиеся и пытающиеся вырваться из рук, я пытался убедить себя, что с каждой секундой всё сильнее приближаюсь к поставленной цели. Потом мне нужно будет заняться девчонкой, придётся как-то отвлечь её, чтобы выкрасть коробку и сбежать. Как это сделать, я не имел и малейшего представления. Можно использовать поцелуй беспамятства, чтобы превратить её в каменное изваяние, или же дыхание ледяного огня для стирания её памяти. Вот только подействует ли всё это на неё?

— Тебе нравится возиться с этими коробками? — спросил я, решив, что разговор хотя бы немного скрасит нудную работу, облегчит её и позволит быстрее добраться до заветной цели.

Не любил я тишину, потому что в безмолвии на тебя вываливалась куча внутренних демонов, спешивших подкинуть коварные мыслишки.

— Никто не выбирает свою судьбу!

— Ты серьёзно так думаешь?

— А ты думаешь, что лучше стать кормом для суккубов? — почтовичка остановилась, прижимая к себе коробку, а я развёл руками.

— Знаешь, говорят, что времяпровождение с суккубом может оказаться очень приятным, — специально сделав голос низким, произнёс я. — Поглощая твою магическую энергию, они доставляют тебе удовольствие…

Мирабель закатила глаза и отрицательно помотала головой.

— Говоришь так, словно уже подкармливал их своей магией…

Не подкармливал…

Кормился…

Но тебе совсем необязательно об этом знать, девочка…

— Можно сказать и так, — развёл я руками, решив поддержать разговор.

— Вот как? И чем же ты так провинился? Говорят, что если начинаешь кормить суккубов, то дороги назад уже нет…

— Серьёзно?

На самом деле в этом ничего такого не было, если только суккубы не заходили далеко в своих действиях. Конечно, у них был определённый свод правил, согласно которым они могли потреблять магическую энергию. Поцелуй с суккубом дарил неимоверное наслаждение на несколько мгновений, а вот мага подсаживал, как на наркотик сильнейшего действия. Для суккубов такое кормление становилось десертом, а вот для человека — медленной смертью. Некоторые суккубы нарушали это правило для того, чтобы получить удовольствие, втянув в себя больше жизненной энергии разом, а затем поглотив последнее дыхание доверившегося им мага. После поцелуя с суккубом маги превращались в податливых преданных щенков, ходящих по пятам за своим «поставщиком счастья». Они даже не понимали, что умирали, но это