— Сам ты кошмар, — обиделась теща. — Я по твоей милости ни у парикмахера не была, ни у косметолога.

— Не смею задерживать. Уверен, они вас ждут не дождутся! Спасибо, что проведали!

— Позвони в бухгалтерию, пусть мне выдадут деньги.

— Я готов оплатить только психиатра, — прошипел Антон.

— Она мне не дала, сказала, что нужен приказ директора, — словно не слыша зятя, продолжила свое выступление Андромеда.

— С каких это пор вы, мамаша, лезете в бухгалтерию с подобными просьбами, — от злости Антон начал заикаться.

— С сегодняшнего дня, поскольку ты меня вынудил.

— Я… тебя… сейчас… А ну, брысь отсюда! — взревел он, представив, что будет, когда эта сплетня, приукрашенная несуществующими подробностями, дойдет до хозяина. Что и как требовала эта курица у бухгалтера, он боялся даже представить.

— Как это «брысь»? — не поверила теща. — Ты соображаешь, с кем разговариваешь?

— Очень даже соображаю! — Он взял со стола здоровенный дырокол, который ему еще ни разу не пригодился за все 4 года, прошедшие со дня его приобретения, и начал медленно приближаться к обеспокоенной Андромеде Станиславовне, не понимавшей тонкостей бизнеса и искренне считавшей, что главный в фирме не хозяин, а директор.

— Пусть я сяду… — с чувством начал Антон, но закончить речь не успел. Теща лопнула в воздухе как мыльный пузырь, только подол ее сиреневой юбки на долю секунды мелькнул в дверной щели юрким змеиным хвостом.

Через полчаса ему позвонила рыдающая Алиса:

— Как ты мог? Ты оскорбил не только маму, но и меня! Как мы теперь будем смотреть в глаза друг другу! Ты разрушил нашу семью…

На заднем плане был отчетливо слышен свистящий и захлебывающийся шепот мамы, суфлирующей выступление.

— Разрушил, — подтвердил Антон. — Передавай привет своей непричесанной и необманикюренной мамаше!

Неожиданно ему стало легко, словно из темного узкого тоннеля он вырвался на свободу: все! Материальные обязательства перед семьей были настолько мелкой проблемой, что об этом не стоило и говорить. Подумаешь, развод. Деятельная Андромеда наконец-то избавится от ненавистного зятя, а он — от ее финансовых претензий.

У него есть Светлана, видеться с дочками он будет, квартиру разменяет… Все к лучшему.

— Это что значит? — растерялась недальновидная Алиса, испуганно скосив глаза на маму. Андромеда вытягивала толстую шею, пытаясь разобрать ответ зятя.

— Ничего. Я согласен с тобой.

— В чем?

— Во всем! — покорность и тупость жены, позволявшие ему долгое время жить в свое удовольствие, сейчас его даже развеселили.

Похоже, что Алиса повторяла за мамой на автопилоте, не особо вдумываясь в смысл. Мама попыталась продолжить дискуссию, но Антон уже повесил трубку.

— Ну что? — нетерпеливо затрясла задом Андромеда Станиславовна. — Что он сказал?

— Что согласен.

— Денег дать?

— Нет, про деньги он не говорил. Он согласен, что разрушил семью. И еще просил передать тебе привет. Мама, мне страшно. У него был такой голос…

— Так это же хорошо! — неуверенно сказала мама. — Раз он согласен, то должен почувствовать себя виноватым…

— Не похоже.

— Я останусь с тобой, и мы вместе вправим ему вечером мозги.

Но наполеоновским планам Андромеды не суждено было сбыться. Антон на расправу не явился, а трубка равнодушно сообщала о недоступности абонента.

Народная мудрость гласит, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Но Света не могла даже определиться, кто из кавалеров журавль, а кто — наоборот. Если абстрагироваться от разнообразия вариантов, которые еще могла подсунуть жизнь, то надо было хватать то, что ближе лежит. В настоящий момент это был Антон, развалившийся на кровати и сладко причмокивающий во сне.

«Начинается, — Светка раздраженно дернула на себя одело, оставив неприкрытой сиротливо-волосатую конечность кандидата в женихи. — Еще не женился, а уже тянет одело на себя!»

Антон послушно свернулся рогаликом, разместившись под остатками цветастого покрытия.

— Ну и где гарантия, что через неделю он не переползет обратно к своей супружнице? — спросила она сама себя. И тут же ответила: — Гарантий ноль. Хотя не факт, что Алик дозреет до предложения, что я понравлюсь его мамаше и что лет через десять он точно так же не будет дрыхнуть в чужой постели.

— Антон, — зашипела она и пнула любимого. Реакции не последовало. Тогда Светка размахнулась посильнее и поддала ему ногой так, что сладко спящий Антон едва не слетел на пол.

— Что случилось? — затряс он головой и начал ожесточенно тереть лицо, словно планировал дотереться до чего-то более вменяемого, нежели сильно помятая спросонья моргающая физиономия.

— Я вот лежу… думаю… — мечтательно завела Светка.

Застонав, Антон откинулся на подушку:

— Я думал, что-то случилось.

— Случилось. Не выключайся, — взбодрила его Карякина. — Я не понимаю сути наших отношений.

— А я не понимаю вопроса. И вообще, давай перенесем совещание наутро, спать до одури охота… — он попытался воткнуть голову между подушек. Но Светка решительно отобрала у него этот жалкий пуховый щит и продолжила:

— Ты приходишь, удовлетворяешь свои физиологические потребности и идешь дальше по своим делам. Но я же не предмет обихода, который где воткнешь, там и стоит до твоего возвращения…

— Светик, давай завтра, — взмолился Антон. — Я сейчас на умные темы не могу общаться. Дай я тебя поцелую и баиньки.

— Ты мне еще пустышку в зубы вставь вместо кляпа, — сварливо оттолкнула его Светка. — У тебя есть жена, что ты тут делаешь? Что я тут делаю?

И как я называюсь: любовница, сожительница, подруга?

— Ты моя невеста, — обреченно проныл обвиняемый, поняв, что тихий час окончен.

— Невеста без места. У женатых мужчин невест не бывает. У них бывают сожительницы.

— Но я же сказал, что разведусь!

— Вот и разведись!

— Прямо сейчас?

— А что тебе мешает?

— Света, это достаточно длительная процедура. Я хочу, чтобы все сделала жена, а я только пришел на суд, в противном случае я ближайшие полгода буду бегать по инстанциям.

Светка даже подскочила от негодования:

— То есть ты хочешь сказать, что будешь ждать, пока твоя жена не подаст на развод? Да ты сдурел! Она никогда в жизни с тобой не разведется!

— Не такой уж я ценный кадр, — снисходительно махнул рукой Антон, тем не менее приосанившись и слегка загордившись.

— Ты — нет, — осадила его невеста. — Но твои деньги, твою квартиру и все остальное ни одна здравомыслящая баба из рук не выпустит.