Уф, ну я точно ближе. Жбан, как назло, тоже формально в круге — валяется прямо на разделительной полосе, но за краем только одна нога. Тяжело ворочаясь, амбал попытался подняться, но безуспешно. Однако у него хватило ума поджать ногу, убирая её в очерченный круг.

И что, засчитают?

Толпа бесновалась, будто после решающего гола в финальном матче. Распорядители же замешкались, сгрудившись на помосте.

Радость победы, тем более такой напряжённой, захлестнула горячей волной, и я, не сдерживаясь, проорал в потолок что-то не совсем цензурное. Впрочем, меня вряд ли кто-то расслышал — всё заглушил рёв толпы.

Жбан, тяжело ворочаясь, пытался подняться.

— Двое в круге! — надрывался, перекрикивая толпу, распорядитель. — И у нас победитель! Двадцать пять целковых.

Зрители взорвались очередной волной выкриков, разбавленных свистом и недовольным гудением. Кажется, значительная часть публики была против того, чтобы Жбана оставили в круге. Да и я тоже был, мягко говоря, разочарован. Эх, пролетел бы он на полметра дальше — и мой выигрыш бы удвоился.

— Впереди — финальный третий раунд, — провозгласил толстяк, игнорируя недовольные выкрики. — И сегодня мы поднимаем ставки! Пятьдесят целковых на колокол! Сотня за чистую победу!

Так-так-так… А если я останусь на второй раунд — у меня ведь будет ещё удваивающий коэффициент. Это сколько же можно будет сорвать, если считать по максимуму? Сотня умножить на два, плюс пятьдесят за первый раунд, плюс тридцатка, обещанная Фомой… Да эдак я за вечер могу почти закрыть проблему с оплатой своего обучения!

Я поднял руку, привлекая внимание распорядителя, и демонстративно встал в самый центр круга. Толстяк понимающе кивнул и поднёс к губам рупор.

— А наш победитель идёт дальше! Кто составит ему компанию? О, да вы поглядите! И наш здоровяк тоже снова рвётся в бой!

Жбан, поднявшись, наконец, снова ринулся в круг, едва сдерживаясь от того, чтобы не наброситься на меня безо всяких правил.

— Ну всё, падла… — прорычал он, подходя в плотную. — Тебе хана!

У меня неприятно засосало под ложечкой.

— Ну, кто ещё смелый? Выходи, торопись! — надрывался толстяк, утирая вспотевшую шею. — Пятьдесят целковых царю горы! А то и сотня! Где ж такое видано?

Толпа на трибунах в сумерках казалась аморфной шевелящейся массой, которая лишь изредка исторгала из своих недр отдельных людей. Несмотря на старания зазывалы и огромный приз, смельчаки на третий раунд подтягивались неохотно. А когда в их числе я увидел знакомые физиономии, тлеющее во мне чувство тревоги вспыхнуло настоящим пожаром.

Троих я точно видел на днях, когда схлестнулся с урками в трактире Фомы. Вон у этого, ушастого, ещё даже морда не зажила после прошлой драки. И вряд ли это совпадение. Половина участников третьего раунда, похоже, перекочевала сюда прямо из зала «Старого ушкуйника». И, судя по их взглядам, пришли они сюда именно по мою душу.

Вот ведь подстава! Мало мне одного Жбана…

— Ну же, народ! — подбадривал зазывала. — Осталось всего одно место! О, вы поглядите! А не староват ли ты для таких забав, папаша?

Велесов, мрачно сдвинув брови, молча вошёл в круг. Хмыри из «Ушкуйника» потеснились, с опаской поглядывая на него. Они его явно знали. Один аж с лица сменился — кажется, здорово труханул.

Демьян вышел в просторной домотканой рубахе с широким, приоткрывающим ключицы воротом. Мощный, кряжистый, как дуб, он совсем не выглядел стариком, так что подначки ведущего были мимо. Возраст выдавали разве что морщины да седина в волосах, но даже по ним было непонятно — семьдесят ему, пятьдесят или сто пятьдесят. Особенно если знать, что он не человек.

— Третья дюжина в круге! Пошла потеха!

В этот раз удар колокола я едва расслышал — толпа взревела так, что уши заложило, а на меня набросились сразу с двух сторон.

Сдерживаться становилось всё сложнее. Я чувствовал себя загнанным в ловушку зверем — разъяренным, напружинившимся, со вставшей дыбом шерстью на загривке. И готовым грызться до последнего.

Я опасался, что пять минут этого раунда растянутся для меня в целую вечность. Но на деле всё происходило гораздо быстрее, чем в прошлый раз. Но гораздо более кроваво.

Подставные бойцы, подосланные Фомой, обступали меня со всех сторон, явно отсекая попытки выскочить из круга. Впрочем, я этого и не собирался делать — убегать не в моём характере. Но в то же время нельзя было дать им схватить меня, заблокировать. Иначе один удар Жбана — и всё, я поплыл.

А именно обездвижить меня и пытались — хватали за рубаху, висли на руках всем телом, бросались в ноги. А Жбан сразу после удара колокола целенаправленно попёр на меня, расталкивая остальных.

Именно эта сутолока, возникшая в первые секунды, меня и спасла. Отвечал я быстро и максимально жёстко. Бандиту, схватившему меня за уцелевший рукав, резко вывернул руку и, похоже, сломал запястье — тот заверещал, как резаный и моментально скрылся в толпе. Второму заехал в кадык «кулаком дракона» — с торчащим вперёд суставом среднего пальца. Попытку сделать мне подножку пресёк встречным жёстким ударом в голень, от которого у противника, кажется, хрустнула кость. Кто-то попытался запрыгнуть на меня сзади, как тот цыган в прошлом раунде. В этот раз я попросту перебросил противника вперёд через голову, заодно замедлив остальных.

Вот так, и десяти секунд не прошло, а я уже чуть ли не половину участников вывел из строя. Правда, и сам успел пропустить несколько ударов — набрасывались на меня сразу по двое-трое, и пока я бил одного, остальные мутузили меня. Мне разбили губу, здорово расцарапали руку, а какой-то гадёныш успел садануть в глаз. Промазал, но бровь рассёк — кровь капала, заливая глазницу.

Всё это разозлило меня так, что, когда под конец на меня сбоку налетел переодетый телохранитель Фомы, я на нём тоже не стал сдерживаться. Мужик оказался куда крепче всех остальных, и даже смог меня ещё несколько раз ударить. Но я в итоге заломил ему руку на болевой. Снова немного не рассчитал силы — рука у противника захрустела в районе локтевого сустава, и он, кое-как вывернувшись, тоже сбежал с поля боя, придерживая искалеченную конечность.

На Демьяне тем временем висли сразу по двое, а то и по трое, но он сбрасывал противников небрежно, будто стряхивая комья снега с плеч. Одного пинком под зад отправил в полёт, завершившийся за очерченной линией. Двух других, схватив за шкирки, шваркнул друг об друга лбами.

И, пока я разбирался с остальными, он успел встать на пути Жбана, который ревел, как берсерк, пытаясь пробиться ко мне.

В круге, помимо нас троих, оставалась ещё парочка бойцов, но те явно были из числа обычных зрителей, и попросту ошалели от такой мясорубки. Я шуганул их, сделав вид, что бросаюсь в атаку. Оба сами выскочили из круга, как кипятком ошпаренные.