Единственное, что сейчас важно, — это убраться из зала, пока веселье не переросло в кровавую баню, пока кто-то не решил, что я гожусь для забавы, и пока Кардану не вспорол живот любой, кто не желает власти Верховного монарха.

Делаю шаг к ступеням, но он меня останавливает.

— Не в таком виде. Рыцари тебя узнают.

— Я не единственная, кого они ищут.

Он хмурится, и, хотя маска скрывает большую часть лица, все же угадываю это по движению губ.

— Увидев твое лицо, они могут обратить более пристальное внимание на твоего спутника.

Как ни досадно, но он прав.

— Если бы они получше меня знали, то поняли бы, что я никогда не пошла бы с тобой. — Нелепо, потому что вот я стою рядом с ним, а с другой стороны, высказалась — и полегчало. Вздохнув, распускаю косы, пальцами взбиваю волосы, и они дикими космами падают на лицо.

— Ты похожа... — начинает Кардан, потом замолкает и несколько раз моргает, словно не в состоянии завершить фразу. Пожалуй, фокус с волосами сработал лучше, чем он ожидал.

— Подожди секунду. — Я ныряю в толпу. Не хочется рисковать, но лучше прикрыть лицо. Замечаю русалку в маске из черного бархата; она лакомится крошечным воробьиным сердечком, нанизанным на длинную булавку. Неслышно подкрадываюсь сзади, перерезаю ленты и подхватываю маску быстрее, чем та падает на пол. Русалка оборачивается, смотрит, куда делась маска, но меня уже нет. Искать ей скоро надоест, и она, надеюсь, вернется к деликатесам. В конце концов, это всего лишь маска.

Возвращаюсь. Кардан опорожняет бокал вина и сверлит меня горящим взглядом. Понятия не имею, что он видит и даже куда именно смотрит. По его щеке стекает струйка зеленой жидкости. Он тянет руку к тяжелому серебряному кувшину, словно хочет налить еще бокал.

— Идем, — хватаю его затянутую в перчатку ладонь.

Мы уже почти выходим из зала, когда дорогу преграждают три рыцаря.

— Поищите другое место для развлечений, — говорит один из них. — Это проход во дворец, для простого народа закрыт.

Чувствую, как напрягается Кардан, — этого идиота задевает, что его назвали простаком, но не беспокоит чья-то безопасность, даже собственная. Тяну его за руку.

— Мы сделаем как скажете, — заверяю я рыцаря и пытаюсь увести Кардана прежде, чем он сделает такое, о чем мы оба пожалеем.

Принц, однако, не двигается с места.

— Вы очень сильно ошибаетесь насчет нас.

Заткнись. Заткнись. Заткнись.

— Верховный Король Балекин — друг Двора моей госпожи, — сладкоречиво заявляет он из-под серебряной лисьей маски. На губах — непринужденная полуулыбка. Говорит как представитель знати: растягивает слова, держит себя раскованно, словно ему принадлежит все вокруг. Даже пьяный, он очень убедителен. — Вы, возможно, слышали о королеве Глитене с северо-запада. Балекин направил ей послание о пропавшем принце и ждет ответа.

— Не думаю, что у вас найдутся доказательства в подтверждение ваших слов, — говорит один из рыцарей.

— Конечно, найдутся. — Кардан протягивает руку, сжатую в кулак, раскрывает ладонь, и на ней оказывается королевское кольцо, мерцающее в свете факелов. Не знаю, когда он снял его с пальца, и понятия не имею, каким образом он, пьяный, продемонстрировал такую ловкость рук. — Мне дали эту вещь как пароль, чтобы вы смогли узнать меня.

При виде кольца они отступают.

С несносной, приторно-сладкой улыбкой Кардан хватает меня за руку и тащит мимо них. Стискиваю зубы и подчиняюсь. Мы на лестнице — благодаря ему.

— Что насчет смертной? — окликает один из стражников. Кардан оборачивается.

— Ах да, вы не совсем ошиблись во мне. Намерен урвать кое-что из наслаждений сегодняшнего праздника для себя, — объясняет он, и все они прыскают от смеха.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не сбросить шутника со ступенек, но спорить бессмысленно, за словом он в карман не лезет. Согласно причудливым правилам, которым подчиняется язык фейри, все сказанное им достаточно правдиво — если иметь в виду только слова. Балекин — друг Мадока, а я — часть двора Мадока, если слегка покривить душой. Значит, я — «госпожа». А рыцари, конечно же, слышали о королеве Глитене — особа достаточно известная. Я уверена, что и Балекин ждет известий о пропавшем принце. Для него это вопрос первостепенной важности. И никто не спорит, что кольцо Кардана служит для того, чтобы его узнавали.

А что касается «урвать для себя», то это может быть что угодно.

Кардан хитер, но он отнюдь не умен. Его хитрость немного напоминает мою собственную предрасположенность к вранью, и это слегка успокаивает. Как бы там ни было, мы свободны. За нашими спинами продолжается оргия, знаменующая появление нового Верховного Короля: визги, вопли, звуки застолья, бесконечная круговерть танцев. По пути оглядываюсь разок, окидываю взором море тел и крыльев, чернильных глаз и острых зубов.

И содрогаюсь.

Мы вместе поднимаемся по лестнице. Я позволяю ему по-хозяйски держать меня за руку и вести. Позволяю открывать двери его собственными ключами, делать все, что он захочет. А потом, когда мы оказываемся в пустом коридоре на верхнем уровне дворца, я поворачиваюсь и приставляю острие ножа снизу к его подбородку.

— Джуд? — произносит он вопросительно, прижимаясь к стене и вытягиваясь. Мое имя он произносит отчетливо, словно боится смазать слово. Даже не знаю, слышала ли раньше мое настоящее имя в таком исполнении

— Удивлен? — спрашиваю я и хищно улыбаюсь. Самый важный парень во всем Фейриленде — и мой враг — наконец-то в моей власти. Это даже круче, чем я думала. — Не стоит.

Чтобы он почувствовал боль, вдавливаю острие ножа в кожу. Кардан напрягается, уставившись на меня черными глазами.

— Почему? — недоуменно спрашивает он. Нечасто мне доводилось испытывать такую пьянящую радость. Приходится сделать усилие, чтобы она не ударила в голову — это чувство крепче, чем вино.

— Потому что ты — неудачник, а мне везет. Делай что говорю, и тогда я отложу удовольствие заколоть тебя на потом.

— Собираешься пролить сегодня еще немного королевской крови? — издевается он, пытаясь увильнуть от лезвия ножа. Я двигаюсь за ним, не убирая лезвие от горла. При этом Кардан не умолкает. — Раздосадована? В той резне обошлись без тебя?

— Ты пьян.

— О, конечно. — Он прислоняется к каменной стене и закрывает глаза. В отблесках пламени горящего факела черные волосы отливают бронзой. — Неужели действительно думаешь, что я позволю тебе отвести меня к генералу как какого-нибудь жалкого...

Прижимаю чуть сильнее. Принц со свистом втягивает воздух и проглатывает конец фразы.

— Конечно, — с горьким смехом произносит он секунду спустя. — Когда убивали мою семью, я просто упал в обморок. Трудно пасть еще ниже.