– Нужно напасть и взять добычу! – горланил он, а я вспоминал свой первый поход. Тогда я так же мечтал о первом бое и о первой добыче…

– Я сам знаю, когда и на кого надо нападать! – усмирял я парня и приказывал перевернуть щиты белой стороной наружу. Мальчишки разочарованно гудели, но не протестовали. Они многое слышали обо мне от Хакона. Да и скальды рассказывали о странном берсерке из рода Волка, который научился убивать, не приходя в ярость.

Первые неприятности застали нас недалеко от Нер-васунда. Земля Черных Людей лежала южнее, но Джа-ния утверждала, что попасть на золотой рудник можно только через Море Среди Земель и пустыню за Карфагеном. Во всяком случае она знала только этот путь.

В ту ночь мы были неподалеку от реки, на которой стоял город с названием, напоминающим пение птицы, – Севилья. Никогда раньше я не заходил так далеко на юг. «Акула» плыла вперед и то ускользала от высоких берегов, то вновь оказывалась рядом с ними. Скола на руле сменил Льот, а Трор уступил свое место Варену. Оба викинга уселись на корме, кое-как перекусили и тут же завалились спать. А мне не спалось. На Южных островах мы взяли достаточно еды и питья, но теперь и того и другого едва хватало, чтоб утолить жажду и голод, по борту темнели высокие чужие берега, а вся моя надежда держалась на обещании бестолковой рабыни! А если Джания обманула? Или мы попросту не сумеем пройти Нервасунд? Что тогда? Для серьезного боя нас слишком мало, торговать нечем…

На миг мне показалось, будто Джания заскребла чем-то о настил. Я всмотрелся. Нет, рабыня свернулась в комочек и спокойно лежала на корме у ног Льота. Даже чуть улыбалась во сне… Что ей снилось? Далекие земли Черных Людей, первый хозяин – араб Маавия, или тот самый надсмотрщик за рабами, который испугался гнева Маавии?

За время пути я многое узнал о своей рабыне. Она была из племени Черных Людей, которые звали себя йоруба и жили где-то на юге, за горами, на берегу моря, около большой реки Нигер. «Бог моря Олокун очень любил наш род, – рассказывала Джания. – И богиня Олоса, та, что хранит воды в лагунах, тоже. Наши рыбаки добывали много рыбы и не боялись большого хозяина моря! Но одажды Олокун рассердился и принес к нам корабли богатых белых людей. Их вождя звали Маавия. Он взял меня первым».

Этот неведомый Маавия взял ее и всех мужчин ее рода на свои золотые рудники. Мужчин он заставил работать, а Джанию заклеймил так же, как клеймил золотые слитки. Он сделал ее женщиной, внушил ей страх перед Аллахом и перемешал в ее голове всех богов. Почему-то он считал Джанию красавицей и, уезжая с рудника, приказывал надсмотрщику заботиться о ней. Тот выполнял волю хозяина, поэтому Джания звала над-смоторщика «добрым человеком». В один прекрасный день она надолго ушла с рудника. «Добрый человек» нашел и избил ее до полусмерти. Потом он испугался – ведь Маавия приказывал не трогать рабыню – и спешно отправил ее в Кайран", большой богатый город, к лекарю. После лечения рабыня не пожелала возвращаться к Маавии и убежала с купеческим караваном в Карфаген. Там ее поймали заезжие румляне. Они не заметили клейма и тайком продали молодую рабыню торговцам из Лиссабона, те еще кому-то, и в конце концов она оказалась на корабле Бьерна. Каким чутьем кормщик догадался о золоте халифа и ее знаке – было ведомо лишь богам…

– Там такая жара, что головы раскалываются, как куриные яйца, – услышал я чей-то тихий шепот и слегка скосил глаза. В трех шагах от меня два молодых воина запугивали друг друга небылицами о Стране Черных Людей.

– А за горами в больших реках живут чудовищные драконы! По ночам они выползают из воды, летают над бескрайней пустыней и ищут пропитания. Они едят только людей…

Я невольно хмыкнул.

– Тихо, – шепнул рассказчик. – Он просыпается! Мальчишки притихли. Они все еще верили в глупые бабушкины сказки, а я-то считал их мужчинами! Нет, верно говорила рыжая Свейнхильд —воспитанников Ульфа становится все меньше, а им на смену приходят трусливые и слабые создания. И они смеют называть себя воинами!

– Берегись!!!

Крик Льота взбудоражил всех, даже Черного. Вовремя… Когда Джания проползла мимо меня, откуда она взяла нож и как оказалась возле спящего Трора, можно было лишь догадываться, но тонкое лезвие сверкало уже над шеей спящего викинга.

– Джания! – крикнул я, но рабыня даже не вздрогнула. Она уже давно косо глядела на Трора. После нашей драки в шатре девка ненавидела Черного и называла его «большим злым человеком», но я не ожидал, что она решится на убийство!

Еще не проснувшись, Трор почуял опасность, перекатился, перехватил руку рабыни и подмял ее под себя. «Убьет, – понял я. – Убьет и не заметит». Я слишком хорошо знал Черного. Он мгновенно превращался в зверя. Скол тоже испугался. Джания была нашей единственной надеждой, заветным ключом от сокровищ халифа…

Скол прыгнул Трору на спину и попытался оттащить его от рабыни. Тот небрежно встряхнулся и кормщик отлетел к борту. Перепрыгивая через гребцов, я подбежал к Черному. Его огромные ручищи лежали на горле девки. Та хрипела, изворачивалась и пыталась спихнуть с себя тяжелого воина, но у нее ничего не получалось.

– Уйди! – рыкнул я на вновь было сунувшегося Скола. Он отскочил.

Размышлять было некогда. Без Черного хирд выживет и доберется до золота, без Джании – нет.

Я вытянул нож, приметился и, стараясь не задеть кость, —всадил его в плечо Трора. Черный заревел. Его пальцы отпустили горло рабыни, а багровое от гнева лицо повернулось ко мне. Он уже ничего не соображал. Внезапное нападение подсказало ему лишь одну возможность выжить, и он стал зверем. Изо рта Черного текла белая пена, желваки на скулах дергались, а зубы скрежетали так, словно викинг жевал песок. Он не видел меня… Перед Трором стоял безжалостный, набросившийся со спины убийца. Поскуливая и всхлипывая, Джания отползла к борту. Черный изогнулся и прыгнул. Он не умел бить с лету – зато ломал кости справно, как настоящий медведь. Главное не подпускать его слишком близко…

Я отступил к носу «Акулы». Трор двинулся следом. Он видел, что отступать мне некуда, поэтому широко развел руки, словно собираясь задушить меня в дружеских объятиях.

– Внизу, Хаки! – закричал Скол. Я скосил глаза на темную, бьющуюся о борта воду. Если успею увернуться, то Трор упадет в море. Жаль терять такого воина…

Словно проверяя прочность настила, Черный затопал ногами. Ноги! Вот где мое спасение! Я никогда не дрался ногами, да и никто не дрался. Это казалось смешным и нелепым, но нынче выбирать не приходилось. Трор закусил губу и пошел вперед. Я отшвырнул меч, услышал горестный вскрик Скола, чуть согнул ногу и неожиданно резко выбросил ее вверх и вперед. Подбородок Черного запрокинулся, огромное тело замерло и качнулось. Есть! Глаза Трора уже затягивала тусклая пелена беспамятства. Я повернулся и еще раз ударил его ногой, но уже в грудь. Он не простоял и мгновения – рухнул, как срубленное дерево, и замер. Я соскочил с носа драккара и подобрал меч. Скол озадаченно потер затылок:

– Где ты учился так драться?

– Жить захочешь – научишься, – ответил я и приказал: – Оттащите его… Чтоб не мешался под ногами…