Жуткая волна боли накрывает меня. Снова тошнит.

Буквально через минуту меня разворачивают, переворачивают и становится очень холодно. В нос ударяет сквозняк.

Хочется отругать Бэйса. Ну, я же болею! Дверь бы хоть закрыл!

Цепляюсь за одеяло, не в силах открыть глаза, возмущенно бормочу нелестные слова в его адрес.

Его голос уверяет меня, что все в порядке.

— Дверь закрыта.

Кто-то ходит вокруг моей постели. Что-то говорит. Хочу, чтобы он ушел. И вернули одеялко!

— Ххолодноо, — отвечаю ему, только сейчас понимая, что голос не тот.

Это точно Ян?

— Ян? — рычу, пытаясь открыть глаза и выискать его в этой темной бездне. — Где Ян?

Перед глазами все кружится и я снова уплываю во тьму.

Моя рука цепляется за что-то и тянет на себя. Чья-то рука?

— Ян! — взываю к нему желобно изо всех сил.

— Тебя только посмотрят…

Не его голос. Чужой. Далекий. Где мой Ян? Он меня бросил?

Ощущаю неприятные прикосновения. Кто-то задирает мне майку и я сопротивляюсь изо всех сил. Меня удерживают против воли, стягивая одежду. Я верчусь юлой, не подпуская к себе этих людишек, пока не ощущается легкое покалывание в руке, распространяющееся по всему телу онемением.

Но меня больше всего беспокоит, что Яна нет.

Еще холоднее становится. Теперь не только снаружи, но и внутри. Сковывает безмерный страх, расползаясь по моему телу, парализуя, не давая дышать.

— Отпустииии, — рычу я, проваливаясь в темную бездну.

Догадываюсь в последний момент, что мне сделали какой-то укол. Седативный?

Пытаюсь держаться за реальность, будто за край пропасти, но меня все сильнее затягивает на дно.

Я все еще чувствую на себе неприятные пальцы, но мне уже все равно. Пусть делают, что хотят, только побыстрее.

Уже не так холодно. Все стирается, вращаясь безмерной спиралью…

Я больше не вижу и не чувствую ничего и никого вокруг. Только серость окружает меня и я плыву в этой массе вперед, растекаясь вместе с его течением. Я и есть это течение.

Проходит несколько минут и я снова открываю глаза, ощущая какую-то тряпку на своем лбу. Скидываю ее в сторону. Я уже человек. Не река и не серая жижа чего-то непонятного и это неимоверно радует.

Значит, получше…

Уже вечер или ночь. На тумбочке лампа светит желтым светом. За окном темень.

Бэйс спит в кресле…

Меня накрывает облегчение. Он рядом. Фууух.

Снова засыпаю, отмечая, что меня все-таки накрыли одеялом.

В больнице?

Смутное ощущение, что комната была другой. Глаза уже закрыты, открывать не хочется.

Проснусь и посмотрю. Уже не сильно важно.

Глава 49

Испытываю приятное ощущение. Тепло, уют, приятное томление, уверенность в том, что теперь все будет хорошо.

Я просыпаюсь с улыбкой на губах, испытывая безмятежность и легкость. Под ладонями чувствуются приятные, прохладные простыни.

Мне что-то снится неимоверно увлекательное, о чем я сразу же забываю, но просыпаться все еще не хочется. Приоткрываю глаза, замечая, что день уже в самом разгаре. Дневной свет из окон слепит меня, несмотря на то, что висят жалюзи.

Сладко зеваю и оглядываюсь. Руку в сгибе локтя простреливает легкая боль, стоит только шевельнуться. Кошусь на руку и наприятно удивляюсь.

— Катетер. Блин, — шепчу гневно.

Я в больнице. Лежу на койке в одноместной палате, где из предметов интерьера, только кресло напротив, в котором спал ночью Ян. Или мне это приснилось?

Какая-то темная жидкость через пластиковую прозрачную трубку наполняет мой организм, от чего мне совершенно не по себе.

Морщусь.

Ненавижу катетеры. Не пошевелиться.

Оглядываю палату в поисках каких-нибудь зацепок присутствия Яна. Увы. Никаких лишних вещей.

Возможно, он уехал поспать. Со вчерашнего дня же сидел со мной, в кресле не особо поспишь.

Как только мне стало полегче его скорее всего отправили в гостиницу.

По ощущениям мне намного лучше, нет тошноты, легкая слабость и усталость. Значит, все самое страшное позади. Даже чувствуется немного бодрости.

Я неспешно изучаю обстановку во дворе через окно, отмечая, что в этой стране очень даже неплохая больница мне попалась. Снаружи выглядит достойно и внутри чистенькая, ухоженная, беленькая палата…

Тумбочку бы только не помешало. Хоть кресло для Яна нашли.

Плетеное. С улицы принесли?

Через десять минут моего неспешного разглядывания палаты, тихонько приотворяется дверь и внутрь крадучись входит Ян с чашкой чая в руке.

Он осторожно ступает, опасаясь, видимо, меня разбудить, и тихонько прикрывает за собой дверь.

А нет, судя по тому, с какой бережностью он несет чашку — там скорее боязнь ошпариться.

Мы встречаемся с ним взглядами, когда он уже преодолевает полпути до кресла, задевая меня скользящим взглядом.

Бэйс замирает, всматриваясь в меня. Я же в это время отмечаю его усталый вид. Синяки под глазами, сухость губ от недостка отдыха и витаминов.

Ну, вот. Довела мужика… Даже на отдыхе заставила со мной возиться.

— Привет, — шепчу я хрипло.

В душе нарастает чувство тревоги.

Хочется пить. Только сейчас отмечаю сухость во рту.

На его губах расплывается шаловливая улыбка, моментально рассеивающая всю мою тревожность.

Он все еще стоит в дверях, но уже не сильно заботится о круже в руке, поглядывая в пол и улыбаясь. Выдыхает. Его тело заметно расслабляется от покинувшего его напряжения: чуть сгорбливается, плечи уплывают в низ.

— Блин, я так боялся за тебя, — снова выдыхает мужчина, поглядывая на меня.

Так сильно переживал? С чего бы? В последнее наше общение до моей эпопеи с туалетом, он вообще уехать хотел…

— Все так плохо было? — осторожно уточняю.

Мне казалось, что я отравилась… ну, может, заразу какую подцепила. Но, не в первый же раз.

Сколько раз спасалась.

— Не с тобой, —