«Что ж, попробуем узнать, хватит ли мне денег на поездку», — подумала Шано, направляясь к Мартену. Появиться она решила без предупреждения.

— Шано? — удивился Мартен, когда она нажала кнопку домофона и назвала себя. — Боже мой, сколько лет, сколько зим!

— Может, я не вовремя? — спросила Шано. Голос Мартена показался ей излишне возбужденным; похоже, он был навеселе.

— Что ты! — воскликнул Мартен. — Поднимайся, я сейчас что-нибудь придумаю. Сто лет ведь не виделись!

— Да я на минутку, — крикнула Шано, но Мартен уже отключился.

Щелкнул замок, и Шано, открыв дверь, вошла в знакомый подъезд.

Два года назад ее и господина Мюллера агентство снимало квартиру в этом шикарном доме престижного района — для представительства и конспирации, а позже уступило ее Мартену, так она ему приглянулась.

Он открыл, едва она коснулась кнопки звонка. Был он как всегда красив и элегантен, несмотря на вполне домашний вид: потрепанные джинсы и бесформенную рубашку.

— Прошу вас, мадемуазель, — церемонно пригласил он Шано с легким полупоклоном и, не успела она увернуться, изящно и как-то очень естественно поцеловал ей руку, чем — черт возьми! — даже смутил ее.

— Господи, Мартен, что за китайские церемонии, — засмеялась Шано, чтобы скрыть смущение. — Каким ты был, таким ты и остался. Весь в девятнадцатом веке!

— Ну-ну, — засмеялся Мартен в ответ, — ты мне льстишь. Мне всего-навсего сто шестнадцать лет. В девятнадцатом веке я был совсем мальчишкой.

Они прошли в комнату. Уж тут-то царил самый что ни на есть конец двадцатого века: компьютер, шикарная стереосистема, японский телевизор и так далее. Около огромной, изогнувшейся дугой софы — столик, на столике — бутылка «Шато Марго», ваза с фруктами, фужеры.

Три фужера.

Потому что на софе вольготно восседал с сигаретой в руке сам Карс Долемгамель, краса и гордость Главного полицейского управления Северингии, выученик и помощник старшего инспектора Коэна.

Он небрежно сделал Шано ручкой.

— Привет частному сыску от полиции. Что-то о вас давно ничего не слышно, — приветствовал он, в отличие от Мартена, не соизволив даже приподняться. — Или старина Мюллер совсем ушел в спячку?

— Зато ваше имя, господин Долемгамель, не сходит с первых полос, — парировала Шано, игнорируя замечание насчет своего патрона.

— Так ведь стараемся, — развел руками Долемгамель.

Карс Долемгамель действительно был неплохим сыщиком, это Шано признавала. Будучи отпрыском знаменитой северингийской плутократической фамилии, он уже десять лет служил в полиции и честно дослужился от помощника младшего инспектора до полного инспектора. И не по протекции, а вполне заслуженно; хотя помощником инспектора он стал как раз благодаря фамилии — за него похлопотали. Однако работу свою он любил, исполнял честно и с душой, не чурался мелочей и опасностей, но любил громкие дела, фотографии в газетах, интервью, славу и успех. — он вообще любил и умел добиваться своего.

Словом, Карс Долемгамель являл собой хороший пример совпадения желания и возможностей: он хотел стать хорошим полицейским — и он им стал.

— Садись, Шано, — пригласил Мартен, аккуратно беря Шано под локоток и подводя к софе. — А ты чего развалился, Карс? Открывай шампанское, выпьем за встречу.

— Извини, Мартен, — сказала Шано, — я буквально на минуту, по делу.

— Вот за бокалом и поговорим.

Долемгамель аккуратно разлил шампанское. Подняли; звякнули друг о друга фужеры. Шано пригубила; красавцы-мужчины, один — авантюрист, второй — полицейский; один родом из девятнадцатого, другой — из двадцатого века, соседи и, надо полагать, большие приятели и вообще два сапога пара, выпили.

«Интересно, — подумала Шано, — а Долем знает, кто такой на самом деле Мартен Саба? Наверное, знает».

— Послушай, Мартен, — Шано продолжала гнуть свою линию, — мне нужны деньги. Много и срочно. Сколько ты можешь выручить за мои акции?

Мартен удивленно поглядел на нее:

— Ты хочешь продать свои акции?

— Да, — подтвердила Шано.

— Сколько же тебе нужно денег? Ты что, Лувр собралась купить?

— Лувр? При чем здесь Лувр? — удивилась Шано.

— Ну, насчет Лувра это я, конечно, загнул, — засмеялся Мартен. — Но на какую-нибудь безделушку из Лувра у тебя хватит. Ты хоть видела мою последнюю сводку?

— Если честно, — призналась Шано, — я и предпоследнюю-то не видела. Давно в твой файл не заглядывала.

— А следовало бы, — назидательно сказал Мартен. Он обернулся к Долемгамелю: — Представляешь, Карс, я за каких-то полтора года приписал к счету этой беспечной девицы почти два нуля, можно сказать, из ничего сделал ей состояние, а она, видите ли, не изволит об этом знать! — И так как Долемгамель не ответил, ограничившись пожатием плеч, вновь обратился к Шано: — А акции твои я из дела не выну. Себе дороже! Сколько тебе надо денег? Зачем?

— Мне надо слетать в Куфанг, — сказала Шано резко. Развеселый тон Мартена вывел ее из себя. — И если для этого мне понадобится продать мои акции — я их продам!

— Брэк! — Долемгамель поднял вверх руку с фужером. — Мартен, я тебя не узнаю. Как ты обращаешься с дамой! Жадность одолела?

— Пардон. Ты прав, Карс, — капитулировал Мартен. — Извини, Шано. Конечно, ты можешь продать свои акции в любой момент, они ведь твои. Только продавать не стоит. Ей-богу, дивидендов тебе на два Куфанга хватит и на Гонконг в придачу. Сейчас я посмотрю…

Он легко поднялся и пошел к компьютеру. Пока он там возился, Долемгамель нагнулся к Шано и спросил негромко:

— Это по делу Кушлера?

Шано поглядела на крутого полицейского. Долемгамель был серьезен.

Только где-то в глубине зрачков поблескивали эдакие чертики причастности к тайне. «Вот ведь проныра! — подумала Шано. — И откуда он все знает? Хотя Коэн, наверное, обращался к нему по поводу семейки Штраусов. У, аристократ чертов!»

— Да, — коротко ответила она, и удовлетворенный Долемгамель вернулся в исходное положение.

— Хватит! — сказал из-за компьютера Мартен. Шано обернулась. — Я говорю, хватит тебе денег до Куфанга и обратно. И в Куфанге хватит, если ты не собираешься там на год оставаться.

— Точно? — спросила Шано. — Ты не преувеличиваешь?

— Я благотворительностью не занимаюсь, — высокомерно ответил Мартен. Он хорошо знал Шано. Знал, что она не любит быть кому-то чем-то обязана. Поэтому он не врал — денег у Шано действительно было более чем достаточно. Если честно, то он гордился спекуляциями, проделанными им с акциями Шано. Правда, он здорово рисковал вначале, ведь эта операция была одной из первых в его этой жизни. Но Мартен Саба любил и умел выигрывать не хуже Карса Долемгамеля; правда, в несколько иной области. И умел быть благодарным.