Они повели неотступное преследование разбитого неприятеля, поспешно уходившего, рассыпаясь по пути, в окрестные горы, к границе с близкой Турцией. То там, то здесь вспыхивали перестрелки. На следующий день после занятия Керманшаха, 12 февраля, дивизион казаков-хоперцев занял город Корве.

Державшийся здесь под командованием немецких офицеров отряд персидской жандармерии (примерно 500 человек) и курдские всадники были отброшены к многолюдному (до 70 тысяч жителей) городу Сенне, который считался «столицей» курдов-суннитов. Суннизм являлся господствующей религией в Турции, почти неохраняемая граница с которой была совсем рядом.

Сенне имел заметное влияние на весь Иранский Курдистан. В одном из донесений оттуда в штаб экспедиционного корпуса говорилось о том, что этот город «является одним из мест, где немцы были приняты с радушием».

Разведкой было установлено, что в самом Сенне и его окрестностях скопились до 6 тысяч вооруженных людей, в своем большинстве всадников-курдов. Неприятель имел несколько артиллерийских орудий. Однако дела до большого, продолжительного боя за обладание Сенне не дошло.

Во взятии города курдов-суннитов участвовали 1-й Хоперский казачий полк полковника Николая Успенского и драгунский отряд из двух полков — Нижегородского и Северского, которым командовал полковник Александр Гревс, награжденный за боевые отличия в Русско-японской войне 1904–1905 годов Золотым оружием. После Персии, в декабре 1916 года Гревс будет назначен командующим лейб-гвардии Конно-Гренадерским полком.

Эти три полка Кавказской кавалерийской дивизии решили вопрос взятия Сенне. Неприятельские отряды под городом были рассеяны: курдская конница, не упорствуя в столкновениях, ушла в окрестные горы, где всадники разъехались до поры, до времени по своим селениям. Какая-то часть всадников поспешно бежала в сторону границы, уйдя на территорию Турецкой Месопотамии.

Горожане Сенне, равно как и Хамадана, Кума и Керманшаха, оказывать вооруженное сопротивление русским войскам не стали. К этому их не призывали ни местные губернаторы «от шаха», ни мусульманское духовенство. В 11 часов утра 17 февраля дивизион казаков-хоперцев, которым командовал войсковой старшина Григорий Ларионов, соблюдая предосторожность, вошел в Сенне, который открыл перед кубанцами городские ворота.

Керманшахская наступательная операция оказалась богата на боевые трофеи. К трофеям относилось то, что неприятель не смог унести на себе или увезти на себе, бросив на позициях и складах.

Согласно донесениям, которые легли на стол генерал-лейтенанта Н.Н. Баратова, корпусными войсками были захвачены, в боевых столкновениях у прогерманских и протурецких отрядов:

— 8 артиллерийских орудий (из них полевых — 5, горных — 3);

— 1700 артиллерийских снарядов разных калибров;

— 1,5 миллиона (!) патронов для ружей (винтовок, карабинов) различных калибров и стран-производителей;

— 100 пудов (!) малокалиберных патронов;

— значительное количество ручных бомб (гранат) и взрывчатых веществ;

— флаг-значок 7-го жандармского полка;

— большое число самого различного ручного огнестрельного и холодного оружия (брошенного при бегстве, снятого с убитых и пленных), военного снаряжения и имущества;

— немалое число коней, годных к строевой службе, и вьючных, обозных лошадей и верблюдов.

Одна показательная деталь: в донесениях русской разведки есть свидетельство о том, что в Керманшахском остане проводились «германские опыты с газовыми вьючными аппаратами». Эти опыты окончились неудачно. В противном случае русским экспедиционным войскам пришлось бы столкнуться с газовыми атаками немцев, которые в кровавой истории Первой мировой войны хорошо известны на Восточном (Русском) и особенно широко на Западном (Французском) фронтах.

Следствием быстрого взятия Керманшаха и Сенне стало занятие города Исфахана в самом центре Персидского государства. Эту операцию провел 1-й Запорожский полк Кубанского казачьего войска, с боем вступивший в этот большой город.

Неприятель бежал от Исфахана, его отряды и здесь «рассеивались». Сказывалось то, что большая часть германских и турецких офицеров после взятия Сенне и самоубийства графа Каница, «генератора сопротивления русским», в Керманшахе скрылась в турецкой Месопотамии.

«Малая война» в нейтральной Персии- против русских экспедиционных войск германским Генеральным штабом и султанским военным министром Энвер-пашой была к началу весны повсеместно проиграна. Этот факт были вынуждены признать и в Берлине, и в Вене, и в Стамбуле.

На силы, которые противодействовали вооруженной рукой (и не только вооруженной) России в Персии, особенно удручающе подействовало то, что все большие и малые победы давались отрядам Кавказского кавалерийского корпуса «малой кровью». Потери людей убитыми, ранеными и пропавшими без вести в каждом случае исчислялись единицами и реже — десятками. И потери в лошадях, что было совсем немаловажно, тоже оказались минимальными. Сказать же это о неприятеле было никак нельзя.

После поражения «германо-турецких сил» под Хамаданом и Кумом, Керманшахом и Сенне, русские войска (преимущественно казачья конница) занялись «зачисткой» местности, прилегавшей к важнейшим дорогам в тех останах, где прошли бои. То есть шли поиск вражеских отрядов и их незамедлительное «разбитие».

Важно было обезопасить караванные пути для движения обозов, тылов, летучей почты и, наконец, самих местных мирных жителей. Это было требование приказов главнокомандующего Отдельной Кавказской армии генерал-лейтенанту Н.Н. Баратову. И в корпусном штабе прекрасно понимали, сколь важна безопасность коммуникационных линий в чужой, неспокойной стране.

В первую очередь надо было обезопасить зону дороги Хамадан— Керманшах, которая дальше шла через государственную границу в горах Курдистана на Багдад. Здесь поисковые рейды, которые осуществлялись преимущественно маневренными и «быстроногими» казачьими сотнями, велись к югу и северу от дороги.

Очистка этой дороги, стратегически важной в той ситуации, от конных отрядов «курдов и враждебных племен» прошла в феврале и марте 1916 года. Но со всей очевидностью воинственные кочевые племена западного приграничья Персии лишь на время присмирели и «спрятали оружие», чтобы при удобном случае вновь взяться за него.

Война кормила кочевые племена персидских окраин веками, она давала им добычу, за участие в ней им (прежде всего племенным вождям) хорошо платили. Первая мировая война 1914–1918 годов исключением из этого исторического правила для Востока не стала.

Такая «зачистка» неспокойных останов, прежде всего в предгорьях Иранского Курдистана, порой приводила к боям, в которых со стороны неприятеля участвовали значительные конные «партии». Так, 15 марта казачьим сотням 1-го Хоперского полка во главе с полковником Успенским пришлось выдержать 4-часовой бой со значительными силами конных курдов. Это дело состоялось близ старинного укрепления (крепости) Карамалан-хан.