Закончив разговор, Таня откинулась в кресле, положила вытянутые ноги на стол, закинула руки за голову, и принялась задумчиво мурлыкать под нос что-то не слишком мелодичное.

Вырисовывалась интересная ситуация, о которой, несомненно, стоило сообщить Яну.

Хотя, решила она, сначала стоит встретиться с Малининым. Милейший Игорь Львович за чаем с брусничным вареньем мог припомнить новые подробности разговора.

Засигналив зеленым огоньком, коммуникатор подал голос.

Глянув на экранчик, Таня подняла бровь, издав удивленное, – О, как.

После разговора на платформе метро, Таня никак не ожидала звонка от Нижегородцева. Однако, вот он.

– Здравствуй, Пашенька, – промурлыкала она в трубку.

– Здравствуй, Танюш, – Нижегородцев разговаривал как ни в чем не бывало, – а скажи мне, подруга, ты документы на свою супертачку забирать собираешься? Да и деньги неплохо было бы отдать.

Таня тихонько ойкнула. Получилось, действительно, неудобно.

– Паша-а, я ду-ура безголовая, сил нет, – протянула она, лихорадочно соображая, как ей побыстрее встретиться с Пашей, и рассчитаться за машину. Благо, нужная сумма лежала у нее дома, так что, хоть с этим проблем не должно возникнуть.

– Как приятно слышать, что хоть кто-то себя здраво оценивает, – хмыкнул Нижегородцев, но тут же милостиво предложил, – Давай-ка, я до тебя сейчас доеду, ты меня чайком напоишь в качестве благодарности. А еще лучше – обедом накормишь.

Вскочив с кресла, Таня, не отрывая коммуникатор от уха, побежала к холодильнику. Открыв дверцу, окинула тоскливым взглядом полки. Пара помидоров, три огурца, бутылка питьевого йогурта, упаковка низкокалорийного творога. На нижней полке – банка земляничного и банка яблочного варенья.

Всё.

– Паша, а ты когда подъедешь? А то, если ты обедать желаешь, то мне в магазин придется бежать.

– Часа тебе хватит?

Таня прикинула, что изобразить обед из макарон и пачки полуфабрикатных котлет, она за час точно успеет.

– Ага, давай. Жду с нетерпением!

Когда раздался звонок в дверь, по квартире разносился запах жареных котлет, а Таня дорезала овощи, сооружая нехитрый салат из огурца, помидора и майонеза.

Паша вошел, заранее потирая руки, чмокнул хозяйку в щеку, после чего Таня направила гостя в ванную.

– Так, вот тебе все документы, давай сразу деньги, пока я не забыл, – и Паша убрал в потертую барсетку пачку денег, перетянутую желтой резинкой.

В пару минут умяв полную тарелку макарон с тремя котлетами, Нижегородцев, по-кошачьи жмурясь, блаженно развалился на стуле.

– А сооруди, пожалуйста, чайку, Танюш, – попросил он, – и ты увидишь перед собой счастливого человека.

– Так уж и счастливого? – поинтересовалась Таня, доставая чашки и заварочный чайник.

Выглядел старший лейтенант, действительно, не слишком хорошо. Меньше, чем за неделю, он похудел, осунулся, под глазами залегли глубокие тени. Он старательно изображал привычного – веселого и беззаботного Пашу Нижегородцева, но Таня видела, как нервно старший лейтенант косится в сторону окна, стоит только на улице раздаться резкому звуку, как напряглись его плечи, когда на лестнице застучали чьи-то шаги.

Вопрос Паша проигнорировал, принявшись сосредоточенно прихлебывать горячий чай. Сделав пару глотков, поставил чашку, с досадой посмотрел на Таню:

– Ну отчего ты такая любопытная, Береснева, а? вот почему не можешь дать человеку просто посидеть, попить чаю, отдохнуть от трудов?

– Работа у меня такая, – напомнила ему Татьяна, – журналист, называется.

– Акула пера. Пиранья клавиатуры, – грустно констатировал Паша, и Таня повнимательнее всмотрелась в гостя.

– Паша, а ведь ты мне сказать что-то хочешь.

– Я ж говорю, пиранья клавиатуры. Еще и умная, черт бы тебя побрал.

Нижегородцев нервно пододвинул к ней чашку.

– Сделай-ка мне кофейку, акула.

– У меня только растворимый, Паш, – на всякий случай уточнила она, и потянулась за банкой.

– Да сыпь, что есть!

Держа в руках пузатую кофейную банку, Таня обернулась, и удивленно уставилась на старшего лейтенанта.

– Нижегородцев, да ты, никак, нервничаешь? Что происходит то?

Паша встал, резко отодвинув стул, прошелся туда-сюда по крохотной кухне, встал у окна, барабаня пальцами по подоконнику.

– В общем так, если что, я сюда приезжал отдать тебе документы на машину. И все. Поняла? Ты накормила меня обедом и выпроводила. Ясно? Повтори?

– Ты отдал мне документы на машину, я накормила тебя котлетами с макаронами. Кстати, ты умял полпачки.

– Я сам не понимаю, на фига тебе все это говорю, но за последние сутки пропало несколько человек. Мне во всяком случае, известно о пяти. В разных районах Москвы.

– Паш, да в Москве люди десятками, если не сотнями пропадают. С чего, вдруг, ты задергался?

– Сиди и слушай, – Нижегородцев вырвал у Татьяны банку, ополоснул под струей воды чашку, из которой до этого пил чай, аккуратно вытер цветастым кухонным полотенцем. Бухнул две ложки кофе, заозирался, и Таня молча пододвинула к нему круглую стеклянную сахарницу. Нижегородцев, сопя, отправил в чашку три ложки сахара.

– Паш, ты не молчи. Ты говори, давай.

– Береснева, не дави. Я думаю.

– Я давлю?! Ты сам приходишь ко мне, ведешь себя как девица которая не сообразит, потискаться с парнем или мама заругает, а потом я же еще и давлю!

В это время щелкнул чайник, оповещая, что вода вскипела, и Нижегородцев снова вздрогнул.

Чертыхнувшись, в сердцах бросил ложку на стол.

– Да что с тобой творится?! – снова спросила Таня, всплеснув руками, – ты ж параноиком становишься! Тебе успокоительные пить пора!

– Пью. Не помогает, – отмахнулся Паша.

Налив кипяток, он медленно размешивал сахар, стараясь успокоиться.

– Понимаешь, все пропавшие – здоровые молодые мужики в возрасте до тридцати пяти лет, не имеющие никаких криминальных связей, одинокие, ведущие отвратительно здоровый образ жизни. Как там? «В порочащих связях замечен не был», и далее по тексту. При этом, заметь, пропали все они за последние сутки. Узнал я об этом случайно, наши то занимаются только одним случаем. И я бы, конечно, внимания не обратил, но, в коридоре чуть не нос к носу столкнулся с мужичком из «соседей». Он у нас шустрил, когда забирали Костину «расчлененку». Потом я его видел еще раз, когда мы разбирались со смертью Загорулько.

Таня почувствовала, как по спине ползет нехороший холодок страха. Вокруг снова начинались непонятные события.

Да и не заканчивались они, призналась она самой себе, просто ты совершенно перестала обращать внимание на внешний мир, погрузившись в свои чувства. А вот мир о Татьяне Бересневой не забыл и, кажется, готовил какую-то очередную подлость.