— Я думаю, что — да, — друг моего отца хорошо его знал. Даже лучше, чем я. И возможно, Михайлов умалчивает о многом, чтобы окончательно не разрушить представление о счастливой семье, которой по факту у нас никогда не было.

— Хорошо. У меня к тебе просьба, — обратился к старику.

— Какая?

— Пусть этот разговор останется между нами. Артёму ни слова. И Диане тоже, — я вновь уставился в окно, ожидая просветления во взоре. Мысли, затмившие мой воспаленный мозг, раздражали и нагнетали.

— Это даже не обсуждается, — хохотнул он. — Что касается тех акций, о которых ты упомянул на прошлой неделе.

— Так, — ко мне вернулся деловой интерес.

— Как и следовало ожидать — фальшивка. Бондарёв — банкрот, и ни гроша не заплатил бы за проект. Средства, выделенные на строительство объекта, давно разворованы. Он хотел нажиться на твоем плане-проекте, перепродав его вторым рукам. И более того, этот упырь успел найти покупателя, — воодушевленно рассказывал Михайлов.

— А что с его дочерью и сыном? Потому что прокурор снова переметнулся на его сторону. Я беспокоюсь за Диану. Не хочу, чтобы хоть как-то Бондарёв задел мою девушку. Та потасовка вообще практически подставная, не считая того, что папарацци засняли лакомые куски.

На заднем плане я расслышал шелест перелистываемых листов. Михайлов, судя по всему, раздобыл еще какой-то информации.

— Эх, — вздохнул он.

— В чем дело? — встревожился я.

— Бондарёв-то псих, однако. Он собственноручно чуть было не убил свою дочь. По показаниям Лики…

— Так она пришла в себя?! — удивился я, перебив Михайлова. До этих пор, я даже не знал, что девчонка все же сумела выйти из комы.

— Да, но ненадолго. Это просто чудо, что она смогла произнести хотя бы слово. Медсестра, что находилась в этот момент рядом с ней, сумела записать признание на диктофон. Так что у тебя железное основание засудить его не только по статье мошенничества, но и по факту намеренного покушения на убийство, — со знанием дела сказал Михайлов, а я был шокирован. Впервые в жизни, я не имел представления, как реагировать на услышанное. Казалось, это явно сон.

— Что Лика сказала?

— О, — Михайлов ждал этого вопроса от меня. — Всего пару фраз, но каких. Оказывается, гематома на ее голове — это не результат падения об асфальт, как запротоколировали медики. Кстати, подкупленные. Прими во внимание еще один факт. На эту парочку я тоже навел справки, так сказать, для подстраховки. Девчонка каким-то образом узнала об Артёме. Она постоянно лепетала о папках, найденных в кабинете отца. Поэтому в тот вечер Лика находилась у подъезда дома, где живет Артём. И девчонка неоднократно туда приходила, но именно тогда, подговорив знакомого из бульварной газетенки заснять встречу сестры и брата, Лика ждала с друзьями подходящего момента. Только всё пошло не по плану. А Бондарёв просто перевернул ситуацию в свою пользу, — Михайлов объяснил мне последовательность действий Вениамина. Мотив на лицо, но вот что конкретно преследовал, так и не ясно. Если он не желал, чтобы Артём узнал о нем, то с чего шантажировать меня.

— Мне кажется, что мы упускаем что-то, — засомневался я, еще раз обдумав всю полученную информацию.

— Ну, Виктор, я всё рассказал тебе, что сумел выяснить. Дальше, вы с Артемом, уже сами. Вы — братья. Твой отец любил вас обоих, — напутствовал старик, а потом первым прервал звонок.

Я долго пялился в пустоту, хотя голова гудела от роя сменяющих друг друга мыслей. Но мне необходимо как-то собраться, чтобы окончательно поставить точку в истории с Бондарёвым. Все-таки поговорить с Артёмом я считал нужным, иначе правда, даже если и вскроется вскоре, могла нанести непоправимый ущерб всем нам.

Артём

Я смотрел на себя в зеркало, когда смывал с лица остатки густой пены для бритья. В душевой нашего тренировочного центра стояла тишина, и, кроме шума воды, здесь никого не было. Я готовился к первому и финальному заезду перед официальными гонками.

Что изменило меня с тех пор, как Диана появилась в моей жизни? Многое.

Эта девушка стала дороже всего, что когда-либо было у меня. Она научила любить и буквально заставила поверить в себя. Говорят, что роковая встреча могла или погубить, или возвысить. В нашем случае, я хотел бы отнести отношения ко второму варианту — превыше всего наша любовь, сумевшая объединить три сердца в одно целое. Для многих наш союз покажется слишком неэтичным, пошлым и грязным, но… разве счастье во мнении окружающих?

В прошлых отношениях, когда Лиза не дала мне выбрать, а поставила перед фактом — я струсил и прошло ушел, оставив ее наедине с нашими общими проблемами. А девушка хотела только любви, и чтобы все наши ночи не были напрасными и имели ценность. Только тогда я нихрена не понял ее, заставив почувствовать Лизу гамму эмоций, сменяющихся калейдоскопом.

Лиза… прости. Мысленно пытался искупить вину перед девушкой. Я еще раз окинул себя взглядом… колким, как сам кактус. На душе скребли кошки, распарывали тонкую материю духа когтями и посмеивались над моими безмолвными воплями. Оставив Диану и брата наедине друг с другом, я хотел, чтобы они оба насладились единением. Без меня. Моя Ди очень привязана к Виктору, когда как я для нее был желанным глотком свежего воздуха. Я полюбил эту девушку, прекрасно осознав, насколько слепо верил, что никаких чувств никогда не испытывал. И вот она — любовь, покорившая меня одним мгновением, стоило переступить новые ощущения от сближения с ней. Диана выбила почву из-под ног и сотрясла мой устоявшийся мир, а он вовсе оказался нестабильным.

Я ухмыльнулся, вытираясь полотенцем. И в отражении зеркала заметил своего коллегу-соперника — Камиля.

— Готов? — без подколок поинтересовался, хотя мы друг друга терпеть не могли. Не просто спортивный интерес, а соперничество на грани жизни. Мы оба претенденты на пьедестал первой позиции, и оба не готовы уступить друг другу.

— Более чем, — утвердительно ответил, затем обернулся лицом к нему, параллельно выключая кран с водой. — Ты сам как?

Он пожал правым плечом, опустив глаза в пол. Что-то его напрягало, словно Камиль хотел сказать, но не мог. Нахмурившись, я прошел мимо него к своему шкафчику и вынул форму. Надевая экипировку, я заметил прикрепленный на скотч листок бумаги. Нет. Постойте. Это конверт, без обратного адреса.

— Сегодня не менее важная прогонка, Артём. Сосредоточься, — устало заметил коллега, выходя из раздевалки.

— Знаю. И ты смотри по сторонам, Камиль. Я всегда рядом, — напутствовал, посылая подтекстом угрозу. Камиль хмыкнул, еще раз окинув странным взглядом, затем оставил меня одного с конвертом в руке.

Покрутив небольшой сверток, я сел на скамью. Осторожно разорвал край справой стороны, вынимая сложение в четыре раза лист формата А4. Не могу понять, чей почерк, но очень похож на женский, хотя я мог и ошибаться. Сердце пропустило удар, когда я решил, что это послание от Лизы. Словно девушка с того света решила навестить меня, и мне подурнело. Я сжал переносицу, зажмурив глаза до белых мушек и красных мигающих пятен. В висках запульсировало с такой невероятной болью, но я сумел проигнорировать ее. Вздохнув полной грудью, все же начал читать, и с каждой строчкой, во мне нарастал ураган, постепенно превращаясь в смерч. Письмо от моего отца.