В общем, ценой умеренных потерь первую атаку защитников города удалось отбить. Однако из улочек уже выбегали новые отряды. Где этот долбаный Тликоацин, мать его?! Я выглянул в ворота. Союзник успел привести в порядок большую часть своего войска и теперь изо всех ног гнал его к городу. Ну слава богу!

Дали еще залп из картечниц и арбалетов по вновь подбиравшимся к нам противникам, и тут Тликоацин со своими бойцами достиг, наконец, ворот. Наш отряд расступился, пропуская союзников. Дальше те действовали в основном самостоятельно. Они местные, им и карты в руки…

Через три часа все было кончено. Храм мы захватывали вместе с бойцами Тликоацина, не доверив целиком это щекотливое дело союзнику. И, как бы подводя окончательный итог битвы, над древней ступенчатой пирамидой взвилось белое знамя с голубой шестиконечной звездой и красными серпом и молотом. Последние защитники города погибли или попали в плен, что, в местных реалиях, означало, в принципе, то же самое, только позже и больнее. Рабов в качестве собственно рабочей силы тут почти не применяли, используя в основном только для жертвоприношений. Но это их местные заморочки, в которые мы вмешиваться не собирались. А занялись самой приятной частью любой битвы – дележом добычи.

Делить было что. Стены трех внутренних комнат в святилище были полностью покрыты пластинами золота. Часть из них – без рисунка, а другие – с барельефами или чеканкой, изображающей различные сцены из жизни или непонятные картинки. Я отобрал самые интересные из них, несомненно, представлявшие огромную культурную ценность, и упаковал отдельно. Пустим их в дело только в самом крайнем случае, иначе – пусть сохранятся для потомков. Все остальные изделия, найденные в храме и городе, пошли в копилку. С союзниками не делились – им досталось все остальное. Оружие, одежда и гончарные изделия, не считая огромного количества рабов для жертвоприношений. Впрочем, часть добычи – несколько богато разукрашенных мечей, явно принадлежавших покойному властителю города, и всякие украшения из перьев и кожи Тликоацин торжественно преподнес мне. Видать совесть замучила – ведь нам достался только блестящий, но почти бесполезный с его точки зрения металл. Отобрал парочку вещичек из перьев в качестве презента для Анны, пусть наденет. В интимной обстановке, на людях в Европе в таком виде не появишься!

Всего в наших руках оказалось четыреста пятьдесят килограммов золота и тонна серебра. Да уж, богатый город. Был. Нигде более мы не получали и половины от такого количества! Теперь, пожалуй, можно и закругляться. Добычу упаковали в тюки, нагрузили на индейских носильщиков и после трехдневного пребывания в захваченном городе отправились к побережью.

Но сначала торжественно похоронили Доброслава. Олег эти три дня не отходил от его тела, молча сидя и ни с кем не разговаривая, а утром четвертого похоронил по православному обычаю. Отпевать тут было некому, поэтому он с товарищами просто пробубнили какие-то молитвы. На могиле поставили крест, сбитый из трофейных мечей.

И вот мы уже на корабле. Обратный путь, из-за большого количества трофеев, занял аж десять дней. Мы продолжали соблюдать в дороге повышенные меры безопасности. Однако союзники, если и имели вначале какие-то коварные планы, явно позабыли о них после демонстрации мощи «посланцев бога». Особенно их впечатлил не подрыв ворот, а соотношение погибших во время попытки горожан отбить проход. Люди Тликоацина тщательно подсчитали количество трупов на приворотной площади и пришли в ужас. На единственного нашего убитого пришлось двести семьдесят мертвых воинов противника, разной степени целостности. От валяющихся в луже крови с незаметной дырочкой от выстрела из пневматики и до разорванных на куски до полной неузнаваемости, обугленных тел. После этого зрелища нападать на нас любой посчитал бы безумием.

Так что добрались в полном порядке, без эксцессов. Погрузили добро, тепло распрощались с союзниками, закатив прощальный пир для Тликоацина с ближним окружением. Прямо на площади у корабельной стоянки, на всякий пожарный. До конца доверять индейцам я так и не стал, а особенно их оказавшемуся слишком быстро ориентирующимся в непонятной обстановке правителю. И теперь готовимся на рассвете следующего дня отправиться в обратный путь, через огромный океан. Представляешь расстояние, которое предстоит проделать на этом утлом и медлительном, по нашим меркам, суденышке, и дух захватывает. Однако сюда же добрались! И обратно доплывем! И не пустыми, с добычей. А вот как будем реализовывать дальнейшие планы? Боюсь, подстерегает нас на этой стезе как бы не больше подводных камней, чем в океане по пути домой. Что же ждет нас в Европе?