— Ваше простодушие подкупает. Извините, одну минуту, — он набрал номер на телефонном аппарате внутренней сети. Принесите ко мне наш фирменный контейнер, — он снова обратился к адвокату, — для транспортировки замороженных органов мы создали специальные портативные рефрижераторы… сейчас вы увидите…

Адвокат не преминул воспользоваться паузой:

— А вот… как говорится, в порядке бреда, чисто теоретически… если бы мне удалось найти эту самую почку… На что бы я мог рассчитывать?

Снова сверкнул короткий колючий взгляд, мгновенно растаявший в снисходительной улыбке.

— Вы получите десять процентов от суммы контракта, то есть двенадцать тысяч долларов США, и всю документацию на вывоз органа в Италию. Естественно, в обмен на письменное заявление госпожи Торелли об отсутствии у нее каких бы то ни было претензий к нашей фирме.

В кабинет вошел человек в белом халате и положил на стол шефа коричневый чемодан. Его специальное назначение снаружи никак не усматривалось — банальнейший чемодан средних размеров, с каким въезжает в Москву каждый второй иностранный турист.

«Любопытно, случайно это или сделано с расчетом», — успел сформулировать в уме вопрос адвокат.

Хуарес открыл чемодан с какой-то особой мягкостью жестов, пожалуй, даже с ласковостью — Александр Петрович понял, что контейнер составляет предмет личной гордости главы «Пигмалиона». Под крышкой обнаружилась сияющая серебром поверхность внутреннего контейнера, а также клавиатура управления.

— По сути, это — большой термос, — лекторским тоном давал пояснения Хуарес, — плюс миниатюрный компьютер, поддерживающий нужный температурный режим. Может включаться в сеть, либо работать в автономном режиме, на аккумуляторе — в течение десяти дней без подзарядки.

— Значит, — спросил адвокат, — если почка синьоры Торелли попала в руки, скажем так, несведущих людей, она будет в сохранности еще ровно семь суток?

— Увы, так, — подтвердил Хуарес.

Он медленно, с явной неохотой, закрыл чемодан и встал, утомленной улыбкой давая понять, что научно-популярная лекция окончена.

Адвокат поднялся тоже и стал хлопотливо благодарить за любезный прием и несказанное удовольствие, полученное от общения с просвещеннейшим из бизнесменов.

— Ах, чуть не забыл, — уже сделав шаг к двери, он вернулся к столу хозяина, — мне ведь нужны данные о почках, предлагаемых синьоре Торелли, чтобы мы имели возможность проконсультироваться с ее врачом.

— Это само собой разумеется. Вы получите их немедленно. И имейте в виду, что по разработанной учеными нашей фирмы системе успешность трансплантации гарантируется в случае совпадения у пациента и донора примерно тридцати биохимических параметров. Мы предлагаем вам органы с достаточным уровнем соответствия.

— Ну, — адвокат развел руками, изобразив на лице любезную улыбку, — здесь я буду полностью полагаться на личного врача синьоры Торелли.

— Если врач найдет степень совпадения недостаточной, мы в течение нескольких дней подберем орган для синьоры Торелли с любым реально возможным уровнем совпадения, — в глазах Хуареса мелькнуло едва уловимое выражения досады и сомнения.

Адвокат не обратил бы на него внимания, если бы не привык во время перекрестных допросов ловить на лицах свидетелей это сочетание досады, что сказал лишнее, и сомнения, заметил ли промах судья. Что же он сейчас выболтал… что за несколько дней может добыть какую угодно почку?.. Ведь, действительно, странно…

— Отдел информации этажом выше, точно над моим кабинетом, — завершил свою речь генеральный директор.

— Видите ли, — суетливо потоптавшись на месте, попросил адвокат, — мне будет как-то неловко самому представляться. Не могли бы вы им позвонить и объяснить, кто я такой?

— О господин Самойлов, положительно, невозможно вам в чем-нибудь отказать. — Набрав телефонный номер, Хуарес сообщил, что в отдел информации сейчас зайдет его друг, господин Самойлов, по поводу органа для госпожи Торелли, да, да, того самого прискорбного случая, и он должен получить все интересующие его данные.

В отделе информации прежде всего в поле зрения попадали кадки с пальмами, под сенью которых, вместо ожидаемых обезьян, обитали мониторы компьютеров, а также миниатюрная темноволосая девица, с большими печальными глазами и в белом халате, точнее, в белой курточке, покроем имитирующей халат. Отдельно, на видном месте, стоял круглый столик, на коем красовалась табличка: «Стоимость распечатки на один орган 15 тысяч рублей».

Непроизвольно ощупав внутренний карман пиджака и удостоверившись в наличии бумажника, Александр Петрович приступил к разговору. Прежде всего он хотел бы получить данные об утраченной почке, которая наилучшим образом устраивала его клиентку, синьору Торелли, дабы было с чем сравнивать все остальное.

— Я таких указаний не получала, — попыталась возразить девушка.

— Как не получали? — возмутился адвокат. — Весь смысл моей беседы с господином Баранкиным сводится к возможности сопоставления данных.

— Хорошо, я сделаю, — прошелестела она, съежившись, словно ожидая, что посетитель может ее побить.

Поколдовав на клавиатуре одного из компьютеров, она вывела на экран фамилию «Торелли» и несколько строчек кодовых букв и чисел, после чего принтер начал печатать нужные данные.

Морщась от зудящего звука, издаваемого принтером, адвокат взялся за вторую, более сложную часть задачи.

— Есть еще одно, скажем так, щекотливое обстоятельство, — издалека начал он, — которое, собственно, и заставило меня, прежде чем прийти к вам, провести беседу с главой вашей фирмы.

Девица сразу почувствовала что-то неладное, и печаль в ее глазах уступила место тревоге, а губы сложились в страдальческую гримасу.

— Дело в том, — безжалостно продолжал адвокат, — что моя клиентка, будучи супермоделью и весьма уважаемым человеком у себя на родине, тем не менее, увы, страдает некоторыми расовыми и социальными предрассудками и потому, помимо чисто медицинских данных о предлагаемых органах, хочет, делая окончательный выбор, располагать исчерпывающими сведениями о донорах.

— Но информацию о донорах мы не даем никогда! — трагическим шепотом произнесла девица.

— Именно об этом я и договаривался с вашим шефом. — Заметив, что она явно боится громкой речи, он намеренно повысил голос: — Да позвоните ему и спросите сами! — Он пододвинул к ней на столе телефон.

Ее взгляд из тревожного сделался паническим, и, глядя на телефон, как на раскаленный утюг, который ей предлагают взять голыми руками, она застыла в нерешительности.

«Похоже, — подумал Александр Петрович, — в этой фирме, как в саперных войсках, люди ошибаются один раз в жизни».

— О, если вам неловко, — он сменил резкий тон на бархатные интонации Санта Клауса, — я могу сам позвонить, — и потянулся к телефонной трубке.

— Не надо, пожалуйста, не надо, — жалобно попросила она, — я напечатаю вам о донорах.