За столом у нас царит веселье, хотя обычно мама в таких случаях делала нам замечание:

— Когда я ем, я глух и нем!

Но мне это тоже нравится. Мальчишки сразу подтягиваются. Димка и думать забыл о том, чтобы капризничать. Я с грустью размышляю о том, что бедные дети не знают, каково это — завтракать за одним столом с взрослым мужчиной, который отвечает на все их вопросы и даже обещает не только весной взять теперь уже обоих мальчишек на ипподром, но и побывать с ними — не через три месяца, а завтра! — на стройке самого настоящего бассейна.

Я только открываю рот, чтобы сказать — а садик? Но потом вспоминаю, что завтра суббота. Значит, Михаил собирается заниматься с мальчишками и в свой выходной день?

От умиления, кажется, я готова расслабиться, но тут мой взгляд падает на кухонные часы.

— Быстро завтракать, — кричу я, — и одеваться. Мы опаздываем в садик!

Не слишком ли часто в последнее время?

Михаил и здесь не оставляет мальчишек вниманием. С его помощью Димка одет в две минуты, и его друг, по-моему, даже несколько досадует, что привык быстро одеваться сам.

Пока происходит эта суета, я успеваю позвонить Любаше и попросить ее через полчаса прийти в наш офис.

— Давай я мальчиков сам отвезу? — предлагает мне мой возлюбленный.

— А ты знаешь, где это?

— Если это садик «Степашка», то как не знать? — посмеивается он. — Ведь я же его и строил!

Остается лишь согласно кивнуть и не спеша проверить, как я одета и не забыла ли взять с собой ключи и мобильник.

Мальчишки усаживаются в джип и машут мне руками. Мордашки у них довольные, так что я поневоле вздыхаю: что поделаешь, если на всех не хватает нормальных отцов?!

Конечно, я не успеваю Михаилу объяснить, зачем тороплюсь в офис. Мне и в самом деле не терпится побыстрее начать свое расследование, но совсем не в такой последовательности, как советовал мне Найденов.

Я выбрала одного человека — Любашу, девушку, в которой уверена на сто процентов. Я просто не могу ошибиться, иначе тогда грош цена мне как педагогу. Эта девушка не может быть виноватой прежде всего по причине своей трепетной любви к «рукопашке». И она слишком порядочна, если можно быть порядочной слишком…

Вспоминается Любашина принципиальность в таких вопросах, в которых другие девушки могли спасовать или просто промолчать. Она никогда не боялась сказать в глаза любому самые нелицеприятные слова, если считала, что человек в чем-то виноват. На нее обижались, с ней мало кто дружил, но надежнее человека я все-таки не знала. По крайней мере среди спортсменов.

Надо же, в своей жизни я сталкивалась всего с двумя девушками по имени Любовь, но одна из них меня ненавидела и готова была сжить со свету, а другая — любила и была всегда честна со мной…

Именно с ней я решила посоветоваться, как провести свое собственное расследование.

— Это хорошо, что ты мне позвонила, — говорит Любаша, раздеваясь и без приглашения присаживаясь к столу в ответ на мой удивленный взгляд — девушка не из тех, кто злоупотребляет панибратством. — Давай между собой не церемониться, а? Мы же ровесницы, а наше положение, судя по всему, аховое.

— Пока не совсем, но я не могу не думать о том, что кто-то среди нас…

— Меня подозреваешь? — интересуется она совершенно спокойно, без тени обиды.

— Нет, не подозреваю, потому и позвала.

— Спасибо за откровенность. Это и в самом деле не я, но то, что кто-то из нас, я тоже уверена. Только вот зачем?

— Знаешь, дошло до того, что кто-то из наших девчонок — я только сейчас об этом вспомнила — подставил мне подножку, когда я шла к гробу.

— Подножку? — изумляется Люба. — А я еще подумала, что это наша шефиня на ногах не держится, выпила, что ли? Но тогда это уже наглость. То есть кто-то совсем ничего не боится.

— Причем настолько, что спокойно рассказывает о том, что мы вовсе не телохранители, а… сама знаешь кто…

— Вот именно, с этой сплетни все и началось. Кто знает, не уверь себя этот Загорулько…

— Загоруйко.

— Какая разница, все равно подонок! Но он ведь решил, что Алина разыгрывает из себя недотрогу, в то время как сама… Да мало ли что он себе напридумывал!

— И представь, как в такой атмосфере работать?

— А почему все-таки ты позвала меня? — продолжает допытываться Любаша.

— Потому что я уже думала: вдруг мне придется уйти, тогда я передала бы свою фирму тебе.

— Мне? — Она приятно удивлена. — А знаешь, я бы согласилась… Правда, деньги смогла бы выплачивать тебе только частями.

— Догадываюсь!

Мы с улыбкой переглядываемся.

— Постой, а почему вообще возник этот вопрос? Чего вдруг ты решила уходить? Насколько я помню, нашей фирме нет и года…

— Просто я поняла, что оказалась слишком самонадеянной. Особо не интересовалась вами. Следователь сказал, Алина была девушкой, ну, ты понимаешь, я имею в виду физиологию…

— Не может быть! — говорит Любаша, не сводя с меня глаз. — А я еще удивлялась, почему она мужиков сторонится? Честно говоря, даже подумала, уж не розового ли оттенка девочка… Прости, она же умерла, а я в таком тоне…

— Вот именно, а почему она сторонилась, никто из нас не знал, правда же? В том числе и я. И теперь скорее всего и не узнаем!

— И это тебя мучает? — понимающе кивает Любаша.

— Мучает. Какой же я директор, если не знаю о своих сотрудниках самого главного? К тому же как педагог я могла бы поинтересоваться, что с девушкой происходит, ведь Алина из нас была самая молодая.

Любаша некоторое время размышляет.

— Ладно, мы еще не решили более насущную проблему, — напоминает она. — И ты знаешь, что я придумала на досуге? А давай обратимся к ясновидящей.

— Что? Я не ослышалась?

— Догадываюсь, ты в это не веришь. Но, между прочим, к ней даже менты обращались, и она им помогала.

— Кого именно ты имеешь в виду? Их же у нас полно. Поди знай, которая та самая.

— Ясновидящая Наталья, — на полном серьезе сообщает Любаша, хотя я все жду, что в последний момент она заявит, будто пошутила. — А что, мы ведь ничего не теряем!

В самом деле ничего. Но я все колеблюсь.

— Собери фотографии всех девчонок. Да что там собери! У нас же есть хороший групповой снимок, не так ли?

Действительно есть. Но я все медлю, все жду, что меня осенит какая-то более удачная мысль. Увы!

— И кто к ней пойдет?

— Конечно, ты! — уверенно говорит девушка. — Чтобы никаких сомнений не было. Да мне и некогда. Я, между прочим, работаю по контракту, если вы еще помните, Ванесса Михайловна. Предупредила клиента, что на час задержусь. Не стоит ведь злоупотреблять, правда?