Мы с Тарном обошли всех запечатанных из присланных университетами списков, включая даже тех, кто жил не в Карваноне. Включая тех, кого я уже обходила после беседы с артефакторами. Ни один из них не являлся обладателем следа Живодера. Ни один из них в принципе не оставлял никакой магический след.

Надежда еще теплилась, поскольку до сих пор не пришел ответ от двух университетов. И дружественное государство таинственно молчало, не отвечая даже на магические послания с жаркой просьбой поторопиться. Впрочем, форсийцы всегда были легкомысленны и безалаберны…

Об этом я размышляла утром, направляясь к отделу, когда меня окликнули. Парень-посыльный сунул мне в руки несколько писем: «Почта только что была, примете, леди Рейвен?» — и, не дожидаясь ответа, исчез, будто за ним полиция гналась.

И первое же письмо притянуло мой взгляд вычурной, будто позолоченной печатью с гербом и надписью — Форсийский университет магических наук. Я не утерпела, взломала печать тут же и жадно вчиталась в строки письма. А потом так и застыла, не веря своим глазам.

Впервые я увидела знакомое имя. Очень знакомое имя.

Я еще раз перечитала и все письмо, и короткие строчки списка. «Оставил обучение по собственному желанию…»

По собственному желанию.

Я стояла, и смотрела, и думала. Что-то внутри протестовало: «Быть этого не может», но разум упорно твердил — очень даже может, почему нет. Более того, если подумать, то можно и припомнить несколько занятных совпадений.

От «занятности» этих совпадений у меня по позвоночнику пробежала дрожь, а пальцы заледенели. Может. Еще как может быть.

Так. Спокойно, Эрилин. Это просто подозреваемый. Как десятки других, к которым ты уже наведывалась, не испытывая ни малейших сомнений, страхов и волнений. И то, что этот человек тебе знаком, не значит ровным счетом ничего. А вот другая деталь имеет значение.

Сообразив внезапно, что проходящие мимо уже начинают бросать на меня, стоящую посреди коридора с письмом в руке, недоуменные взгляды, я убрала лист обратно в конверт и продолжила путь в отдел.

В секретариате никого не было, но за стеной слышались негромкие голоса коллег.

Сказать им? Стоит ли?

Я неторопливо стягивала с себя верхнюю одежду, все еще терзаемая мучительными размышлениями. Мне было жутко от того, как легко конкретный образ вставал в картину совершенных преступлений. Как мелкие детальки с легким воображаемым щелчком занимали каждая свое место и смотрелись там донельзя гармонично. До ужаса гармонично.

Если до сих пор я без особых сомнений стучалась в дома людей из списков одна или в компании Тарна, то сейчас я вдруг поняла, что идти туда одной мне страшно. Страшно до шевелящихся на голове волос. Чувство самосохранения требовало взять с собой сразу пару-тройку боевых магов, поднять по тревоге весь отдел и чуть ли не оцепить город, но…

А вдруг я ошибаюсь?

Если это просто игра воображения и все ужасы мне кажутся, просто потому, что я знаю это чертово имя на этой чертовой бумажке.

Будет такой скандал, который ни мне не простят, ни я сама себе не прощу.

Нет, надо действовать иначе.

Я решительно натянула только что снятое пальто и поспешила в кабинет к господину Трейту.

— Мне нужен усилитель.

Артефакт Трейт хранил теперь в своем сейфе, куда мы возвращали его всякий раз после обхода. И выдавал он его с такой неохотой, будто мы с ним игрались, а не работали. Правда, весь этот спектакль с «зачем он вам, леди Рейвен?» разыгрывался всякий раз только для меня.

— Зачем он вам, леди Рейвен? — привычно пробубнил Трейт, продублировав скрипучий голос, отзвучавший в моей голове.

— Пришел новый список. В Карваноне есть еще один запечатанный целитель.

Трейт смерил меня таким недовольным взглядом, будто я у него эту вещь от сердца отрывала, и с нечленораздельным ворчаньем извлек артефакт из недр сейфа.

— Поторопитесь, леди, во второй половине дня артефакт будет нужен здесь.

Зачем — он, естественно, не сказал. Возможно, и незачем. Но это было уже совершенно не важно.

Я надела усилитель в уборной и покинула департамент, выглядывая долговязую и темную фигуру Стивенсона еще на ступеньках.

— Держитесь рядом, пожалуйста, — попросила я, когда охранник, уловив ищущий взгляд, возник передо мной, как по волшебству. — И будьте очень внимательны.

— Я всегда внимателен, леди, — слегка оскорбился Стивенсон, сверкнув глазами.

Кивнув, я махнула рукой, подзывая пролетку, а через четверть часа, чувствуя, как вспотели под перчатками ладони, постучала кольцом о тяжелую дверь особняка Трея Лоули, графа Грайнема.

— Леди Эрилин Рейвен, — сдержанно бросила я дворецкому, и тот проводил меня в уже знакомую гостиную.

Граф не заставил себя ждать. Он вошел в комнату стремительно, без следа давешней хромоты и даже сдержанно улыбнулся, отчего мне тут же сделалось до отвращения неловко. Этот человек был в моем доме, поддержал меня в трудную минуту, я собственными глазами видела, как он убивался над смертью Арчи Оллина… а сейчас я его подозреваю в хладнокровном убийстве почти десятка людей? Включая его товарища?

— Леди Эрилин! Неожиданный, признаться, визит, — проговорил он и напоролся взглядом на моего охранника, пристроившегося позади.

— Господин Стивенсон, — бегло заметила я, — сопровождает меня по приказу его светлости.

— Его светлость совершенно правы, — невозмутимо отозвался Грайнем. — Герцогские сокровища надлежит всячески беречь. Я могу поздравить вас с расторжением помолвки, милая леди?

— Вы отвратительно бестактны.

— Какое счастье, что для вас это не новость. Прошу, присаживайтесь же. Чаю?

— Не стоит.

Мой ответ, Грайнема, кажется, слегка удивил, но настаивать он не стал, устроился удобнее и откинулся на спинку дивана, забросив на нее руку. А я… отрывисто выдохнув, повела ладонью по шее, будто отводила с нее щекочущий волосок, и незаметно приласкала руны активации усилителя.

Нечего тянуть — чаи распивать.

— Так чем же я обязан?..

Запах конфет и плесени. Два абсолютно несочетаемых аромата. Тонких, на грани восприятия даже с десятикратным усилением, но совершенно отчетливых. И — у меня внутри все сжалось в тяжелый ледяной ком — легкая, невесомая сиреневая дымка. Слегка мерцающая.

Не оставляющая ни малейших сомнений.

— Простите?.. — Я выключила артефакт и с некоторым трудом шевельнула языком в пересохшем рту.

— Я спрашивал… — Граф выпрямился и подался вперед с обеспокоенным выражением лица. — Вам нехорошо? Вы как-то побледнели.

— Нет, со мной все в порядке, — все еще с усилием произнесла я, слегка повернула голову в сторону Стивенсона, жалея, что не могу на него посмотреть, а потом медленно перевела взгляд на… убийцу. — Скажите, лорд Грайнем, кто и при каких обстоятельствах поставил вам печать?