Полицейский сделал знак рукой, желая дать мне понять, чтобы я не продолжал. Лицо его при этом приняло замкнутое выражение, а глаза сделались непреклонными. Но я помотал головой и продолжал говорить. Я не хотел дать сбить себя с толку.

— Вы все прекрасно знали, — говорил я. — Но вы предпочитали не вмешиваться. Ведь вы наблюдали из темноты за всем, что происходило в ресторане вчера вечером. Иначе вы не могли бы вмешаться в последнюю минуту. Почему же вы допускали такое?

— Что вы имеете в виду? — спросил Педро. — Что такое мы допускали?

— Драки, отравления, все это побоище, — ответил я. — Сколько нервов наших на это ушло? А вы спокойно сидели в машинах и наблюдали за развитием событий. Разве это порядочно и разве об этом просил вас синьор Роман?

— Мы ждали, — ответил Педро.

— Чего вы ждали? — не понял я.

— Мы ждали двух вещей, — сказал полицейский. Он закурил сигарету и поискал глазами пепельницу. Нашел ее, стряхнул пепел. Потом задумался. Он размышлял, стоит ли отвечать подробно на мой вопрос. Потом, видимо, решил, что стоит. Надо же было удовлетворить мое любопытство, чтобы я заткнулся и спокойно уехал в свою Россию… — Нам было нужно, чтобы произошли две вещи, — объяснил он наконец. — Чтобы все террористы собрались вместе, выползли из своих нор. И когда это произошло, чтобы они посадили в машину синьору Эстеллу. Вот чего мы ждали. И дождались.

— Вы не хотите рассказать мне подробнее? — спросил я. — Потому что пока что я ничего не понял.

— А вам это зачем? — в свою очередь поинтересовался Педро. — Зачем вам лишняя информация, которая вас совершенно не касается?

— Просто интересно, — ответил я. — Все же я в какой-то мере был участником событий… Например, позапрошлой ночью я защищал Эстеллу от двух бандитов. Если бы не я, ее бы выкрали.

— Ее бы не выкрали, — спокойно сказал Овьедо. — Внизу стояла машина. Как только Эстеллу вывели бы вниз, всех бы схватили и все было бы кончено. Так что можно сказать, что ваше участие только оттянуло развязку. Пришлось ждать почти сутки и отвлекать большое количество людей.

— Значит, я напрасно горжусь своим подвигом? — спросил я.

— Получается, что напрасно, — улыбнулся Педро, демонстрируя, что даже в столичном полицейском чиновнике есть что-то человеческое. — Вообще-то вы поступили благородно, ввязавшись в драку с двумя бандитами да еще в чужой стране… Вот только факт, что вы находились ночью в комнате замужней женщины не делает вам чести.

— Как будто вы никогда не бывали в комнатах замужних женщин, — сказал я, выразительно оглядывая его брутальную внешность.

— Я в данном случае ни при чем, — не смутившись, отрезал Педро. — Если вам интересны некоторые подробности, то я могу вам кое-что объяснить. В конце концов, вы в какой-то мере участник событий и имеете право хоть что-то понять в истории, в которой получили удар по носу… Если разобраться, какое мне дело до того, что вы спали с женой моего друга? Так вот. Мы специально разработали операцию, чтобы захватить всех террористов сразу. Для этого мы и решили продемонстрировать свою беспечность и халатность… Почему-то преступники охотно верят в такие вещи. У них в голове не укладывается, что полиция может быть умнее их. Они принимают желаемое за действительное.

— Что же это была за операция, в ходе которой я получил такой страшный удар по носу? — спросил я.

— Террористы шантажировали синьора Романа, — ответил Овьедо. — Они требовали от него, чтобы он выполнил их условия. Неважно, какие.

Я промолчал и ничего не сказал о том, что знаю об этих условиях. Незачем было пугать полицейского своей излишней информированностью и привлекать его внимание дополнительно к своей персоне.

— И мы решили, что он будет тянуть с выполнением их условий, — продолжил Педро. — Он встречался с ними и говорил, что не может сделать то, о чем его просили. Вернее, требовали. За это время он отвез свою жену сюда и оставил как бы без присмотра… А потом вернулся в Барселону и окончательно ответил отказом террористам. Это было сделано специально для того, чтобы они разозлились и захотели действовать решительно.

— А зачем вам это было надо? — спросил я. — Ведь вы могли бы арестовать их во время встречи с синьором Романом?

— Нет, — досадливо покачал головой полицейский. — Они прислали бы связного… И мы бы арестовали его, и на этом бы все закончилось. Остальные сразу же ушли бы еще дальше в подполье, и даже если бы мы нашли их, у нас не было бы оснований привлечь их к ответственности. Поэтому мы захотели, чтобы они разъярились и забыли об осторожности.

Так все и получилось, как мы задумывали. Синьор Роман отказал им во всем по телефону и они тогда ему сказали: «Вы будете страшно наказаны. Берегитесь».

А он тогда спросил их, что они могут ему сделать. И они ответили ему: «Мы выкрадем твою жену и продадим ее. И ты будешь опозорен и раздавлен на всю жизнь».

«Моя жена в безопасном месте, — сказал им Симон. — Вам ее не найти».

Это было как раз то, что было нужно сказать. Он сказал это безапелляционным тоном, и они действительно поверили в то, что он — надутый и безрассудный болван. Потому что они проследили, куда он отвез жену…

И они решили выполнить свое обещание и выкрасть Эстеллу. Так они появились тут. Только нас сильно огорчало, что приехали всего двое. Но тут удачно подвернулись вы и дали им отпор. Так что есть и ваша заслуга в этой операции…

Тогда они вызвали остальных на помощь. Они позвонили в Барселону и сказали, что появился «привходящий фактор». Они объяснили, что у них сорвалось потому, что неожиданно появились два каких-то сумасшедших иностранца, и они помешали выкрасть женщину… И тогда из Барселоны приехали все остальные. Это было даже лучше, чем то, на что мы рассчитывали.

— А что мы пойдем в ресторан — вы тоже рассчитывали? — поинтересовался я. — Какие вы умные… Мы ведь и сами не знали, что пойдем туда.

— Это было неважно. В любом случае, вечером они бы предприняли попытку окончательно захватить синьору Роман. В ресторане, в отеле, на улице… Просто случайность, что вы отправились в ресторан… Вот там мы их всех и взяли.

— Так вы использовали Эстеллу в качестве приманки? — спросил я. — Как говорится по-русски, вы ловили рыбу «на живца»?

— Можно и так сказать, — кивнул головой Педро.

— А она сама об этом знала? — не унимался я. Потому