– На яичницу я и не рассчитываю, – отшутился как нельзя вовремя вернувшийся Крост. – Такси здесь не ходит. Но принес тебе кофе и бутерброд. Больше ничего нет.

– Сойдет.

– Вот это благодарность. Я уж не думал, что доживу до таких теплых слов.

– Ты специально все утро подрабатываешь комедийным актером, чтобы я не паниковала в ожидании путешествия к глубинам сознания Ясперы?

– Возможно. А может, у меня всего лишь хорошее настроение. Ешь и настраивайся. Мы потренируемся, а затем сразу полетим во Флеймгорд, у меня есть еще пара дел.

– Что за дела?

– Директорские. Мой мир, знаешь ли, не вертится только вокруг тебя.

Вместо ответа я показала господину директору язык, отобрала кофе с бутербродом и разложила на постели папку, переданную Бастианом. Итак, палач.

Сорок восемь лет, урожденный демон, что для демона совсем не возраст. Родился в Бавигоре, в раннем детстве остался сиротой. Из-за клановых войн был вынужден перебраться во Флеймгорд. Был дважды осужден за мелкие кражи, а затем десять лет провел во флеймгордской тюрьме по обвинению в убийстве.

Дальше шли бумаги с обстоятельствами дела – демон-подросток, защищаясь от своры богатеньких детишек, убил одного из них. Я вчиталась в фамилии нападавших и ахнула: среди них был Арен Уотерторн. А имя жертвы – Андре Уотерторн.

– Брат?

– Да. Арен потерял тогда брата и стал королем, – почему-то усмехнулся Кейман.

– И что в этом смешного?

– Читай.

Суд назначил палачу (почему его имя нигде не упоминалось?) двадцать лет заключения, ввиду юного возраста смертную казнь посчитали возможным не проводить. Затем Совет Магов смягчил наказание, заменив его общественной работой на корону.

– Ходатайствовал Арен Уотерторн? Зачем? – нахмурилась я.

Дальше интереснее: освобожденному из тюрьмы демону не только предоставили работу, но и подарили дом, и не где-нибудь, а в неплохом районе Флеймгорда. Его лишили имени и голоса, как всех палачей, но дали полную свободу во внерабочее время.

Еще в папке обнаружились несколько копий заявлений: демон частенько летал на Силбрис. И выписка из счетного кабинета корпуса стражи, куда он был прикреплен. Путем нехитрых прикидок я быстро сообразила, что на жалованье палача нереально содержать дом в центре и летать на жутко дорогой курорт.

– Ничего не поняла, – наконец призналась после тщетных попыток поиграть в Шерлока. – Объясни!

Кейман, вздохнув, оторвался от книги.

– Что такое для демона десять лет, как думаешь? Для рожденного демона, не обращенного ритуалом, а появившегося… м-м-м… относительно естественным путем.

– Фигня, – лаконично ответила я. – И что?

– Смотри. В Бавигоре, где темные твари чувствуют себя как дома, маленький демон остается сиротой. Он мало кому нужен, кроме, разве что, врагов, убивших его родителей. И малец бежит в Штормхолд, где урожденный темный может рассчитывать только на грязную работу. Это сейчас сирена может держать магазинчик, а в то время ему светило мыть туалеты в какой-нибудь затрапезной таверне. И пацан, конечно, начинает воровать. Все как обычно, но уж очень хочется вырваться, выбиться в люди и никогда не голодать. И тут он встречает мальчишку всего на пять лет младше, но словно пришедшего из другого мира: сытого, богатого, роскошного.

– Ты говоришь об Арене?

Кейман кивнул.

– Бастиан считает, что демон и Арен заключили сделку. Демон отдал десять лет жизни за преступление, а взамен получил должность, дом и деньги. Довольно удачное соглашение.

– Лишиться имени и языка? Стать палачом?

– Не забывай, что в то время это было едва ли не лучшим, на что он мог рассчитывать. Палачей на весь Штормхолд – несколько десятков, по одному в каждом крупном городе. На эту должность не брали случайных темных. И зачем, по-твоему, Уотерторну ходатайствовать о пересмотре дела убийцы брата?

– Ты хочешь сказать, что Арен Уотерторн заказал убийство брата, чтобы стать королем? И его совершил демон в обмен на достаток?

– Это теория Бастиана. Но документы ее, мягко говоря, подтверждают.

– Потрясающий мужчина. Мы точно уверены, что он не на стороне Акориона? И нельзя ли через него воздействовать на палача?

– Бастиан пытался. Арен не готов раскрываться. Брина не важна для победы над Акорионом, и Уотерторн вполне готов ею пожертвовать ради сохранения собственной короны. А нам он слишком нужен, чтобы давить.

– Ну и зачем тогда мне рассказывать эту захватывающую историю?

– Скоро узнаешь. К слову, все уже уехали, ты можешь одеваться и спускаться в зал для собраний. Пора.

А я уже почти успела забыть о том, что еще предстоит тренировка с Ясперой. Но было бы глупо трусливо прятаться под кроватью, так что я переоделась, наспех покидала в сумку вещи и спустилась в зал, который после вчерашних потопа и драки успели отдраить до блеска.

Тут-то и вскрылась тактическая ошибка: надо было сначала проверить, где Кейман, потому что на первом ряду, положив ногу на ногу, сидела Яспера. И не могу сказать, что она выглядела дружелюбной. Жаль, что тихонько убегать было поздно: она услышала шаги и обернулась.

Черт. Богине не пристало паниковать перед той, кто должен ей поклоняться. Это Яспера должна впадать в панику от моего появления, а не наоборот! Я заставила себя гордо задрать нос и прошествовать к сцене.

– А где Кейман? – как можно безмятежнее поинтересовалась я.

– Еще не пришел.

Ее голосом можно было замораживать лед для коктейлей.

– Не боишься? – Ярко-красных губ коснулась улыбка.

– Тебя?

– Вдруг увидишь то, что тебе не понравится?

– Знаешь, Кейман в некотором роде мой бывший, поэтому вряд ли меня удивит кофе в постель в твоих воспоминаниях. Или любовницам не положен кофе? На мне, помнится, он женился. А с тобой, видимо, все получилось проще.

– А если я говорю не о нем?

Мы прожигали друг друга взглядами.

– Прости?

– Вдруг ты увидишь, как убитый горем Бастиан искал поддержку? Я могу многое тебе рассказать о некоторых своих учениках.

Я почувствовала волну ярости, поднявшуюся внутри. Пока еще контролируемую, но если сука не заткнется, то зал снова пострадает. Если я влезу в ее голову и увижу, что она спала с Бастианом, даже не хочется представлять последствия. Вряд ли я вообще буду иметь над ними власть.

– Не надоело быть второй после меня? – вспомнив слова Кеймана, хмыкнула я.

Делать равнодушный и насмешливый вид – отдельное искусство, которое потеряла Таара, а Деллин и вовсе недоступное.

Яспера пожала плечами.