К: Нет, я не думаю, что Вам стоит с ними согласовывать. Мы должны посмотреть, что будут делать британцы.

Д: Я рассчитываю получить известие от Вас к полудню. Буду ждать Вашего звонка.

СЭР АЛЕК ДУГЛАС-ХЬЮМ, БРИТАНСКИЙ МИНИСТР

ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ, – КИССИНДЖЕР

Суббота, 13 октября 1973 года

9:38 утра

К: Мне очень жаль, что мы не сможем встретиться завтра. Я как раз разговаривал с президентом по поводу вопроса, который вчера обсуждался с Роули [лордом Кромером, послом Великобритании]. Мы надеялись, что Вы сможете найти возможность решения того вопроса, который мы обсуждали.

ДХ: Да. Вы сами видели или, может, израильтяне рассказывали Вам, что Садат сказал прошлой ночью? Садат сказал, что прекращение огня на фактически занимаемых позициях возможно, но им нужно будет получить согласие на то, чтобы Израиль вернулся к линии 1967 года. Они повторили свое одно условие. Я отправил нашего посла в Каир на встречу с ним. Я сказал, предположим, мы должны немедленно предложить прекращение огня на фактически занимаемых позициях с последующим вводом международных сил, сразу после конференции или какой-либо международной инициативы Генерального секретаря. Понравится ли это ему?

К: Мы просто не можем сотрудничать в этом. Мы не готовы к этому. Мы думаем, что он примет, если только нас полностью не ввели в заблуждение. Мы верим, что и другое сработает, пока они утверждают, что кому-то уступают.

ДХ: А что, если Садат отвергнет нас?

К: Тогда мы в тупике.

ДХ: Тогда мы окажемся в худшем положении, чем раньше. Мы потеряем всякую способность действовать. Похоже, они откажутся от этого.

К: Это то, что Вы думаете. Другие говорили мне, что они примут.

ДХ: Вам сказали русские?..

К: Я не вижу причин для них говорить это, но не иметь в виду это. Что они от этого должны будут получить? Это было повторено не более часа назад.

ДХ: Согласно нашим источникам, Садат говорит «нет».

К: Когда Вы говорите о международных силах, Вы имеете в виду полный вывод войск?

ДХ: Я вот что думаю. Предположим, Садат соглашается на прекращение огня in situ, на фактически занимаемых позициях. Международные силы вводятся, когда идет международная конференция, или Генеральный секретарь ООН, или подключается какой-то международный механизм… Разве это невозможно без полного вывода?

К: Такого не будет… я думаю, что у нас есть договоренность по этому поводу с русскими, и [мы], возможно, достигнем ее с израильтянами.

ДХ: Все, что у Вас есть… это слова Добрынина о том, что русские считают, что Садат согласится, а по нашим данным, они не могли согласиться с этим. Это были бы почти прямые разночтения в сообщениях, если бы русские не захотели оказать давление на Садата. Согласятся ли они на это?

К: У меня сложилось впечатление, что, если они обманули нас в этом, они заплатят цену за все наши отношения. Им есть что терять.

ДХ: Я еще раз поговорю с Тедом [премьер-министром Эдвардом Хитом] и перезвоню Вам, но я думаю, что доверие к нам будет полностью потеряно, если мы выступим с общественной инициативой, а он не поддержит ее. Он сам изложил нам условия, на которых он согласился бы на прекращение огня, и это включает в себя все старые вещи.

К: А израильтяне предлагали нам другую позицию. Израильтяне сказали, что он должен вернуться за канал. Мы, вероятно, сможем заставить их согласиться, а Советы могут заставить согласиться египтян. Может, стоит попробовать.

ДХ: Решение не нужно принимать до вечера воскресенья.

К: Я думал, к сегодняшнему вечеру. Мы также можем попросить об этом австралийцев.

ДХ: У меня такое впечатление, я не понимаю, как русские могут сделать это, если они готовы сказать, что обрежут поставки вооружений.

К: Может быть, это то, что они хотят делать. Они не просили Вас сделать это, и, поскольку мы не можем предложить решение, это не может быть маневром, направленным против вас. Они предпочли бы, чтобы Франция представила резолюцию.

ДХ: Понятно. Который сейчас час в США? Около 10:00 утра? Сегодня вечером я направляюсь в Лондон с Тедом в его самолете и еще раз поговорю с ним. Мы не можем рисковать, чтобы Садат отклонил наше предложение, а, судя по имеющейся у нас информации от него, он сделает это.

К: Если только они не совершают предательство, русские заверяют меня, что они пойдут на это. Где бы они могли выдвинуть это, если мы воздерживаемся, а Садат отказывается, а они его поддерживают? Я не понимаю, что им нужно. Особенно когда они хотели, чтобы мы спросили Францию.

ДХ: Как вы думаете, какой будет ответ израильтян? Да?

К: Да, но безоговорочно это не будет принято. Позвольте им выдвинуть свои условия, и тогда мы сможем продолжить… Это просто соблюдение баланса между этими маньяками…

ДХ: Мы должны что-то попробовать.

К: Поэтому русские заявили, что любое усложненное прекращение огня будет отклонено. Единственное, от чего они готовы воздержаться, так это от простого прекращения огня.

ДХ: Позвольте мне подумать об этом еще раз, и, скажем, еще через три часа я получу еще один доклад от нашего посла, который снова встречается с Садатом.

К: Вы не получите предварительного согласия Садата.

ДХ: Нет, но тогда я не могу сказать. Предположим, Россия надавит на него и заставит сказать «да». Это не будет благополучной ситуацией. Позвольте мне подумать об этом и стоит ли оно того.

К: Если это будет продолжаться, нам придется организовать туда большой воздушный мост для поставок. Я просто знаю…

ДХ: Какова ситуация на поле боя?

К: Израильтяне утверждают, что они разбили иракцев [силы в Сирии], и я ожидал, что они направятся на Синай. Сегодня мы начинаем полеты в Израиль, что очень опасно.

ДХ: Позвольте мне перезвонить Вам через три часа. Спасибо, что позвонили.

ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР

Суббота, 13 октября 1973 года

9:50 утра

К: Я только что разговаривал с Хьюмом. Они говорили с Садатом, и Садат говорит, что они никогда не пойдут на прямое прекращение огня.

Д: Они обсуждали напрямую с Садатом? Я должен немедленно отправить телеграмму в Москву…

К: Я давлю на них, и они перезвонят мне через три часа.

Д: Обе наши страны воздержатся. Даже в этом случае это мое твердое решение…

К: Мы по-прежнему будем настаивать на том, чтобы британцы…

Д: Если Садат даже сказал им об этом, мы определенно воздержимся и сдержим свое слово в этом случае.