– Я не могла позволить им выиграть, мама, – спокойно сказала Сесили, словно это не она орала только что как сумасшедшая или пыталась вытащить из сумки нож, которым, к счастью, уже завладел полицейский. – Я не могла позволить им выиграть. А эта сука Максвелл заявила мне в лицо, что мне не следует даже близко подходить к конкурсу, потому что она застукала меня за списыванием на экзамене по биологии. Она хотела сказать тебе, мама! Так что мне пришлось избавиться от нее. Я должна была. Я же лучшая во всем. Я создана для Гарварда. Ты сама так говорила.

– Сесили? – Рори смотрела на дочь так, словно та была инопланетянином с четырьмя головами. – Что ты сделала, крошка? Что ты натворила?

Сесили улыбнулась. А затем в ее глазах появился кровожадный блеск.

– Я должна была, мама. Все вышло из-под контроля.

– Что, милая? – спросила Рори, пытаясь постигнуть происходящее.

– Все, мама, – ответила Сесили. Ее глаза наполнились слезами, но внезапно слезы исчезли, и перед собравшимися в подвале вновь оказалась спокойная, вежливая, улыбающаяся Сесили. До тех пор, пока выражение ее лица не изменилось вновь. – А эта сука Тэффи отказалась быть моим спонсором. И все потому, что я сказала ей, что если она не сделает мои волосы такими же, как у Риз Уизерспун в «Блондинке в законе», я запихну раскаленные щипцы для завивки сначала ей в задницу, а потом в горло. Знаешь, что она мне ответила, мама?

Рори сглотнула. Она взглянула на Зака с Оливией, а затем на мгновение закрыла глаза.

– Что, дорогая? – выдавила она из себя. Сесили надулась.

– Она сказала, что мои волосы слишком непослушные, чтобы выглядеть как у Риз Уизерспун. Она сказала, что только такие волосы, как у Кайлы Арчер, можно постричь и завить так, чтобы они выглядели как у Элл в фильме. Знаешь, что она еще мне сказала?

– Что, милая? – спросила Рори срывающимся голосом.

– Она сказала, что мои волосы стали похожи на солому от большого количества химии и постоянной завивки. – Сесили прищурилась. – Как будто это не она их обрабатывала и завивала весь последний год!

– Сесили Карл, ты арестована за похищение Шелби Максвелл, Тэффи Джонс и Кайлы Арчер, – сказал полицейский. – Ты имеешь право молчать…

Рори с ужасом смотрела за тем, как ее дочери зачитывают права, а затем ее начало трясти. Полицейский увел Сесили, а другой помог Рори выйти из подвала.

Зак с Оливией подбежали к Кайле и вытащили у нее изо рта кляп. Девочка тут же принялась рыдать в истерике. Зак нервно принялся искать ключ от наручников в ящиках стола, а потом увидел его на столе, в том месте, где сидела Сесили. Он повернул ключ в замке, и наручники открылись. Дочка упала Заку на руки. Он поднял ее.

– Давайте уйдем отсюда, – сказал Зак Оливии и направился к лестнице.

Все было кончено. Наконец-то.

Дети кругами бегали по большому зеленому лугу, мальчик запускал воздушного змея, а девочка пускала мыльные пузыри. Они были совсем маленькими, лет пяти-шести. И это были другие дети. Совершенно не похожие на ее обычных детей из сна. Они улыбались и смеялись, они были счастливы. Оливия бегала вместе с ними, расставив руки в стороны, словно самолет. Она тоже смеялась, она тоже была счастлива. Вдруг мальчик с девочкой остановились. Они просто стояли и смотрели на нее, улыбаясь.

– Что такое? – спросила Оливия. – Хотите ананаса?

Мальчик и девочка ничего не говорили. Просто смотрели на нее. Наблюдали за ней.

Они ее трясли. Почему они ее трясли? Да и как они могли трясти ее, стоя в метре от нее?

– Оливия?

Она открыла глаза и поняла, что спала, а мальчик и девочка ей приснились. Оливия задремала на стуле в приемном покое больницы. Рука ее все еще сжимала часы Кайлы. Оливия взглянула на них – было два часа ночи.

Зак, бледный и вымотанный, стоял перед ней.

– С Кайлой все в порядке, – сказал он. – У нее шок, и ей нужно остаться в больнице на несколько дней. Но с ней все будет хорошо. По крайней мере в физическом плане.

– Да, а в плане эмоциональном, боюсь, она долго будет приходить в себя, – сказала Оливия. – Для нее это все было суровым испытанием. – Она покачала головой. К глазам подступили слезы. – Кайла, должно быть, до смерти перепугалась.

Зак сжал ее руку:

– Слава Богу, все позади.

Оливия взглянула на него, боясь, что для нее тоже все кончено.

– Что она теперь думает о конкурсе? – спросила Оливия. Перл и Колин заходили в больницу навестить Кайлу и сообщили, что после встречи комитета конкурс в этом году был отменен из-за невозможности девочек участвовать в нем. – Вся работа уничтожена Сесилией. У нее серьезное психическое расстройство.

– Полагаю, для нее это все послужит хорошим уроком, – сказал Зак.

Оливия покачала головой.

– Подумать только, – она глубоко вздохнула, – за всем этим стояла Сесили! Как одна девочка могла все это проделать? А ведь выглядела вполне нормальной, но в то же самое время… – Оливия вздохнула еще раз.

– Один из полицейских пытался мне объяснить ее поведение, – сказал Зак. – Говорил, что-то о повышенной функциональности людей с психическими расстройствами. Но я так беспокоился о Кайле, что почти ничего не понял из его слов.

– С Тэффи и Шелби все будет в порядке? – спросила Оливия.

Он кивнул:

– У той и другой сломаны ребра. У Шелби сломана нога, а у Тэффи челюсть. Сесили держала Шелби в этой комнате больше двух недель.

– И ее мать понятия не имела, что происходит? Что ее дочь такое творит? – спросила Оливия. – Как-то не верится.

Зак сел рядом.

– Сесили удалось провести уйму людей.

Оливия собрала волосы в пучок.

– Знаешь, я все-таки кое-чего не понимаю. Сесили залезла в коттедж в день моего приезда? Но в этом просто нет смысла. Она не могла знать о моей связи с Кайлой. Все те случаи, зачем Сесили нападать на меня?

– Возможно, это дело рук Джоанны или Марни, – пожал плечами Зак. – Возможно, мы никогда и не узнаем об этом.

– А где Джоанна? – спросила Оливия. – Как ты думаешь, что Марни сделала с ней?

– Может, отослала ее подальше? – предположил Зак. – Вообще понятия не имею. Я уже ничего не знаю.

Оливия взяла его руку и пожала ее. Зак высвободил ладонь и встал.

– Пойду возьму еще кофе. Принести тебе стаканчик?

Оливия кивнула и посмотрела ему вслед. Зак и сам был в состояние шока.

– Я тебя люблю, – прошептала она.

* * *

Оливия выставила коттедж на продажу. Она обсудила это с сестрами, и они обе сказали, что будут рады избавиться от него. Ни у одной из них не осталось об этом доме приятных воспоминаний.