В 23:40 он оделся и спустился в лобби гостиницы. Прежде чем покинуть свой номер, он развернул записку с сообщением о времени и месте встречи и оставил ее посередине письменного стола.

Перед входом в гостиницу стояли четыре такси и ждали пассажиров. Водитель в первом с оптимизмом взглянул на Вистинга. Но тот поплотнее закутался в куртку, пересек улицу и прошел половину квартала, прежде чем поймал случайно проезжавшее мимо такси.

Он сел на заднее сиденье и дал водителю листок с адресом. Мужчина улыбнулся, кивнул и разразился речью на родном языке, потом тронулся с места. За автомобильным окном проносились темные магазины и торговые центры с пустынными парковками. Сложные ритмы какой-то славянской музыкальной группы доносились из магнитолы.

Поездка закончилась возле обнесенного забором футбольного поля. Водитель указал рукой и задал вопрос, но когда Вистинг не смог ответить, подвез его к темному зданию спортивного клуба и показал на таксометр.

Вистинг заплатил и вышел. С реки дул холодный ветер, распространяя гнилостный запах.

Когда такси исчезло, Вистинг остался на пустой площадке один. Вокруг не было видно ничего, кроме свечения города на другой стороне реки. Одинокая лампа в фонаре высоко над ним едва освещала серый асфальт и ободранную стену дома. На доске для объявлений висели наполовину оторванные листки, на которых среди незнакомых слов регулярно встречалось слово «futbolas»[35]. Футбол был языком, понятным для всех.

Мужчина взглянул на часы. Без трех минут полночь.

Глаза привыкли к темноте. Вистинг сделал несколько шагов назад, покинув освещенный фонарем участок, и заметил очертания фургона в проходе между двумя темными складскими помещениями, приблизительно в шестидесяти метрах от него. Машина стояла с выключенными фарами и заглушенным мотором. На капоте он заметил отблеск сигареты.

– Mister Wisting?[36] – внезапно произнес голос сзади.

Вистинг обернулся и оказался лицом к лицу с мужчиной, напавшим на него меньше недели назад. Его квадратное лицо было неопрятным, бородка, сыпь вокруг рта. На нем была темно-синяя спортивная куртка, тесная в плечах. Руки он спрятал в карманах.

– Mister Wisting from Norway?[37] – повторил он.

Вистинг кивнул.

– Mister Muravjev[38].

Фары автомобиля в проулке включились. Он подъехал к ним. Водитель выскочил из кабины и выкинул сигаретный окурок. Обошел машину и открыл сдвижную боковую дверь.

Рука Муравьева крепче обхватила какой-то предмет в правом кармане куртки, литовец показал знаком, чтобы Вистинг поднял руки.

Водитель похлопал по телу Вистинга, забрал у него мобильный телефон, кошелек и паспорт.

Вистинг запротестовал.

– English not good[39], – признал Муравьев, но ему удалось объяснить, что следователь получит все обратно, после того как беседа закончится. Потом он мотнул головой, показывая, что Вистинг должен сесть в машину.

Вистинг помедлил, но вошел в закрытое пространство.

Муравьев последовал за ним и закрыл за ними дверь. Внутри стоял тяжелый запах солидола, моторного масла и резины. Свет лампочки на отделяющей место водителя стенке позволил ему найти возвышающийся участок над колесом, куда он смог присесть.

Они ехали молча. Вистинг пытался сконцентрироваться на дороге. Запоминал повороты направо и налево, торможения и ускорения, но быстро сбился. В какой-то момент звуки из-под днища машины изменились, будто они ехали по мосту, однако это не помогло ему понять, где они находятся.

Чуть меньше чем через двадцать минут автомобиль остановился. Мотор заглушили, и со стороны водителя хлопнула дверца. Гаражные ворота открылись, потом открылась сдвижная дверь в машине. Вистинга осветил резкий свет, теперь он узнал водителя, это был один из участников «Квартета Паняряй». Алгирдас Сквернелис.

Вистинг встал с места и вышел из автомобиля, не понимая, куда направляется. Он сглотнул, вытер рукой пот, проступивший над верхней губой, и попытался скрыть, что дыхание сбилось.

Они находились в помещении бывшего склада. Воздух был холодным и сырым, пахло сеном и соломой. Вероятно, они приехали куда-то за город.

Муравьев подошел к стальной двери. Большой зал наполнили резкие звуки, когда он стал откручивать несколько больших болтов. На пол упали крупицы ржавчины.

Они проследовали по хаотичному лабиринту коридоров и лестниц, прежде чем оказались в комнате, слабо освещенной люминесцентными лампами. Обустроена комната была как гостиная: диван с креслами, несколько сломанных стульев и маленький стол перед телевизором. Вдоль стены стояли ряды старых гардеробных шкафов. Запах пота и прокисшей одежды забивался в ноздри.

Открылась дверь с другой стороны комнаты. Высокий мужчина с широкой шеей, плоским носом и маленькими глазками сделал несколько шагов внутрь, оставив дверь позади себя открытой. Его Вистинг тоже узнал по фотографии, которую показывал Мартин Алберг. Это был еще один человек из группы, совершившей грабительский рейд в Норвегии. Он наконец закрыл дверь и подошел к ним, протянув руку и представившись. Теодор Милош.

На хорошем английском он попросил Вистинга присесть на диван.

– Приношу свои извинения за все это, – сказал он и занял место напротив Вистинга. – Однако сложившаяся ситуация угрожает нашей безопасности и уверенности.

– Я понимаю, – сказал Вистинг и услышал нервозность в своем голосе. Она зародилась в то самое мгновение, когда он оказался у пустого футбольного поля.

– Что привело вас в Вильнюс? – спросил мужчина напротив.

Двое остальных литовцев заняли свои места на стульях. Вистинг попытался сконцентрироваться на дыхании. Это успокоило сознание и позволило ему мыслить более ясно.

– Я расследую убийство Дариуса Платера, – сказал он.

В комнате повисла тишина. Где-то в здании шумела вентиляция.

– Расскажите нам, как он умер, – попросил Теодор Милош.

– Мы нашли его в лодке, – начал рассказ Вистинг. – Ему дважды выстрелили в живот. Мы думаем, что он убегал от кого-то и спрятался в лодке. Погиб от кровопотери.

– Вы знаете, кто это сделал?

Вистинг покачал головой.

– Мы не знаем, ни кто, ни почему.

В разговор вмешался Муравьев, сказав что-то по-литовски. Теодор Милош обменялся с ним несколькими словами, прежде чем снова обратиться к Вистингу.