Хоть и не так мы со Шмелём близки были, как с Лёхой, но и он здесь на шашлыках не раз бывал. Найдёт, если соберётся.

Вытащив трансиверы-радиостанции из коробок, я всё расставил в зарядники, к каждой приложил головную гарнитуру. Связь — самое важное в любом бою, подчас важнее самого оружия. У кого есть хорошая связь каждого бойца с каждым — всегда выигрывает у того, кто имеет со связью проблемы. Аксиома. Мы сегодня начнём выставлять караулы на ночь, поэтому к тому времени всё должно быть заряжено, проверено и опробовано.

Затем мы взялись за установку оптических и коллиматорных прицелов на всё имеющееся в наличии оружие, где это ещё не стояло, а заодно и тактических фонарей, лазерных указателей — всего, что могло сделать процесс стрельбы проще. Коллиматорный прицел, по моим наблюдениям, делает стрельбу точнее раза в полтора, а процесс наведения оружия на цель быстрее примерно на столько же. Что ещё немаловажно — коллиматорный прицел позволяет целиться двумя глазами, тем самым не сужая поле зрения. Для такого неопытного стрелка, как Аня, это может быть вообще спасением. Ей в первую очередь и установил, пока она там переодевается.

Дверь в спальню открылась, и зашла совершенно преображённая Аня, в «горке», берцах, чёрной шапочке-маске. Вид получился забавный — как будто очень молодо выглядящего призывника зачислили сразу в спецназ ГРУ как минимум. Но зато нас таких стало уже пятеро. Следом за ней зашли Вика с Татьяной, тоже обе в брюках от «горок», без парок, как и мы, в одних зелёных свитерах М-1 с тряпочными вставками. Да, отряд наш уже и единой формой обзавёлся. Это хорошо, форма мобилизует. И не только мобилизует. Она вводит в заблуждение относительно твоего статуса, а в драке помогает отличать своих, что важнее всего.

— Ну как? — спросила Аня.

— Спецназ отдыхает, — уверенно ответил ей Лёха, подкрепив слова решительным жестом.

— А вы думали! — гордо заявила девушка.

— Мы не думаем, — сказал я. — Военным думать не положено. Мы в тебя верим.

Оставив Лёху как самоназначенного начальника службы РАВ[8]вооружать личный состав, выдавать боеприпасы и инструктировать, я сам пошёл топить баню. Дров у меня хватает, прошлой весной целых пять кубов берёзовых закупил, надо что-то гостям хорошее сделать. В кухне у плитки возилась Алина Александровна, добровольно и незаметно взявшая на себя обязанности повара. Никто и не возражал, в общем. Ей уже помогала Вика.

Прошёл через двор, обогнув машины, откинул полосу рубероида с поленницы, набрал в корзину дров, потом зашёл в предбанник, присел перед печкой. Горящей бумагой ликвидировал потенциальные воздушные пробки в дымоходе, принялся за растопку. Дрова пролежали в поленнице чуть не год уже, так что были сухими и занялись почти мгновенно, стоило лишь поджечь в печи кучку коры и щепок. Закрыл чугунную дверку, пошёл за следующей порцией. Не думаю, что понадобятся, но мало ли?

У поленницы столкнулся с Алиной Александровной. Она пришла и попросила меня рассказать, что я видел сегодня в городе. Мне удалось вместить короткую версию рассказа примерно в пятнадцать минут, попутно вместе с ней убирая в бане и предбаннике. Когда я закончил, она сказала, что по телевизору объявили наконец о беспорядках в городе и вводе войск. Всех призвали к спокойствию и сообщили, что в город войдут Таманская и Кантемировская дивизии, дивизия Дзержинского и ещё какие-то части. Новость меня обрадовала, всё же наконец правительство проснулось и намерено что-то делать.

— Но это же хорошо, — сказал я, — войска смогут держать ситуацию под контролем.

Она как-то грустно усмехнулась, посмотрела в сторону, потом на меня.

— Нет, Серёжа, не смогут. Я же не зря расспрашивала вас, что вы видели и как всё это выглядит. Вы помните, кто я по профессии? Психолог и социолог, и я долго думала, чем это всё закончится. Так вот… прогноз у меня самый пессимистический. Войска ничего и никого не спасут. Во-первых, их недостаточно, чтобы взять каждый двор в городе под охрану. Во-вторых… это следует объяснять подробней. Вы же сказали, что инфицируются все, и, скорее всего, даже мы с вами инфицированы. Так?

— Да, именно так, — кивнул я в ответ. — А если у вас улучшилось самочувствие в последнее время, то вы инфицированы наверняка.

— Значит, ничего не препятствует распространению вируса, верно? Зомби можно задержать кордонами и заборами, а вирус нет. Я всё правильно говорю? — уточнила она.

— Абсолютно, — заявил я. — Вирус ничем не угрожает здоровью, даже наоборот, и люди не поймут, что заражены, если передача произошла естественным путём, а не через укус.

— Тогда давайте сделаем первый вывод — в других городах тоже начнётся, причём не позже чем завтра. Верно?

— Верно, — подтвердил я. — На сто процентов.

Она достала из кармана пачку сигарет с ментолом, закурила. Затем чуть виновато сказала:

— Видите… Бросила два года назад, а сегодня снова начала. Нашла в одной сумке сигареты и… Хорошо, продолжим. Солдаты несут службу исправно тогда, когда они знают, что защищают ещё и свой дом, свою семью. Армия защищает страну от внешнего врага. Пусть даже от врага внутреннего, но персонифицированного, находящегося в определённом месте, районе, регионе. Так?

Пока никакого расхождения с элементарной логикой я не видел, поэтому согласно кивнул. После моего подтверждения она продолжила:

— Солдаты выполняют свой долг, который им ясен и понятен, потому что понятие «страна» включает в себя и его семью. И тогда они будут защищать жителей другого города от опасности. А теперь представьте себя на месте солдата сегодня. Вы не москвич, вас привезли в столицу и поручили вам защищать от блуждающих мертвецов, скажем… Кремль. Или мэрию. Представили?

— Предположим… — Мне уже стало понятно, куда она клонит.

— И вам известно, что по улицам вашего родного города, какого-нибудь Красноармейска или Урюпинска, ходят такие же зомби, они угрожают именно вашей семье, но стоит ли там вокруг вашего дома цепь солдат? Сомнительно. Вы представляете себе, как в двери вашего дома, пока вы здесь, ломятся ожившие мертвецы, и некому защищать ваших близких. Ваши действия?

— Вы предполагаете, что начнётся дезертирство? — уточнил я.

— Не просто дезертирство. — Она воздела кверху дымящуюся сигарету как указующий перст. — Начнётся дезертирство с оружием и техникой, дезертирство отрядами и группами, теми, кому домой по пути. Для защиты семей и родных. Офицеры и те, у кого или нет семьи, или семья живёт у места их службы, будут под разными предлогами или без предлогов уходить к ним и занимать оборону в своих частях, где у них много оружия, много консервов, много медикаментов, много всего. Бедствие разойдётся по всему миру, так что внешний враг как главный объединяющий фактор отсутствует. Общий враг не какая-нибудь Америка, где завтра или послезавтра начнётся такой же кошмар, а враг, который везде, он не объединён, он стихиен. И вы можете с ним драться даже в одиночку, будь у вас оружие.