— Я непременно возвращу вам проволоку, фрау!

На станции вещи погрузили в вагон. Макс попрощался с Генриеттой.

— Проводите ее до дому, — наказал он беглецам. — Это не так далеко — тридцать километров. Потом подумаем о вашей поездке в Вену.

— С удовольствием, — сказал Гарник. — Спасибо вам!

Макс ушел. Гарник начал по-хозяйски раскладывать вещи, чтобы не загромоздить проход. Все уселись.

Пассажиров было мало, — они проходили в переднюю часть вагона.

— Вы были в Инсбруке? — спросила Гарника фрау Генриетта.

— Нет, мы проехали мимо.

— Откуда же вы знаете моего брата?

— О, ваш брат очень приятный господин! Мы познакомились с ним по пути в Инсбрук.

Стараясь уклониться от дальнейших расспросов, Гарник отошел к окну. А Великанов прикинулся задремавшим.

Поезд шел вдоль какой-то речки. Она походила на Дебед, и Гарнику казалось, будто он возвращается из Тбилиси в Ереван. Местность была похожей. Только здесь не громоздились высокие, с резкими очертаниями горы — контуры холмов были мягки, округлы, а на склонах темнели густые леса. Бежавшая рядом с насыпью прозрачная речка словно шаловливо играла в прятки с поездом: то скрывалась за лесным холмом, то появлялась снова.

В дороге Макс рассказывал им, что вокруг Леобена размещены крупные промышленные предприятия Австрии, — каменноугольные, железные и магнезитовые рудники, а также несколько сталелитейных заводов, в том числе такой гигант, как «Альпине Монтан» в Донавице, входящий в концерн Круппа; на этом заводе до шести тысяч рабочих. Чудесные виды окружающей природы никак не связывались с представлениями о промышленном центре. Места казались курортными.

Впрочем, Гарника занимали совсем другие мысли. Он до сих пор не мог сообразить, куда им продвигаться. Названия множества незнакомых мест и городов путались и создавали в голове полный хаос. Кафенберг, Юденбург, Фолтсберг, Фонсберг, Книтенфельд, — похожие друг на друга, ничего не говорящие названия.

На карте Австрия представлялась ему маленькой страной, но вот они попали в такую сеть городов, что трудно себе представить, как можно выкарабкаться из нее. А нужно! Им нельзя ждать. Но куда идти? В Нойен-Кирхене у них была по крайней мере какая-то перспектива. Здесь они делали вид, что стремятся в Вену. Но что они будут делать в Вене? В какую сторону пойдут? Назад — в Швейцарию, или на восток, к линии фронта?

В Вене, куда они собираются ехать, никаких знакомых у них нет. Эти Мхитаряны, о которых Гарник услышал от Гюста, для него были такими же непонятными людьми, как и австрийцы, которые сидят тут в вагоне. Эти хоть не интересуются ими, а «земляки» заведут, пожалуй, целое следствие и, в конце концов, выяснят, с кем имеют дело. Дальше все ясно… Что же делать, куда податься? Неужели вот так, кружа по Германской империи, они не доберутся до цели, не присоединятся к Советской Армии?..

Хмурый он возвратился на свое место.

Фрау Генриетта, видимо, почувствовала, что эти молодые парни не расположены разговаривать с ней и тоже молчала до самого Цельтвига.

Только на вокзале беглецы оживились. Гарник энергично взялся за переноску вещей.

— Вы подождите здесь, фрау Генриетта, — предложил он. — Мы с вашим Альфредом отнесем часть вещей домой, потом вернемся и заберем остальное.

Но тут из толпы встречающих вынырнули две девушки, — старшей из них было лет семнадцать-восемнадцать, другой не больше двенадцати. Обе радостно бросились к госпоже Генриетте.

— Мама! — кричали они еще издали.

— Ах, Тереза, ты тут? — обняла их мать. — Грета, и ты?

— Папа еще не пришел с работы, вот мы и решили тебе помочь, — сказала старшая.

Гарник не сводил с девушки глаз, словно зачарованный.

Ему казалось, что к ним подошла сказочная красавица, вся сияющая, с голосом, звучавшим как нежная музыка.

— Вы только что пришли? — ласково спросила мать у старшей.

Голос прозвенел снова:

— Да, и как удачно! Правда, мама?

Тереза весело тряхнула головкой и локоны ее золотистых волос рассыпались. В ясных глазах девушки сияла улыбка.

Не по погоде Тереза была одета довольно легко. Из-под ее простенькой жакетки выглядывал воротничок голубой кофточки. Стройная, красивая, воздушная, — она, казалось, еще более похорошела, увидев мать.

Зачарованный Гарник даже опустил на землю узлы.

Тереза вопросительно оглядела молодых людей, стоящих с вещами около матери.

— От дяди Гюста приехали, — сказала мать, — познакомьтесь!.. Тереза, возьми этот узел! А ты, Грета, бери корзинку, — идите с ними. Я вас подожду здесь.

Тереза взялась за большой узел, но Гарник решительно перехватил:

— Нет, барышня, это понесу я!

— Ну, вот этот, не тяжелый, — Тереза взяла другой узел, — идем!..

Заметив, что Великанов прихрамывает, Тереза поинтересовалась, что с его ногой.

Великанов пустился в путаные объяснения: ночью остался на улице, была стужа, отморозил палец…

А Гарник все время посматривал на девушку, поразившую его с первого взгляда.

Они шли вдоль путей.

— Не устали? — спросил ее Гарник.

— О, нет!..

— Может быть, все-таки стоит отдохнуть?

— А мы уже дома, — ответила девушка. — Вот тут мы живем.

В тупике, недалеко от станции, стояли старые, полинявшие, отслужившие свой век вагоны.

Альфред, шедший впереди, остановился у одного из них, оглянулся и поднялся по деревянной лестнице в шесть ступенек.

— Здесь и живете? — удивился Гарник.

Тереза метнула на Гарника недоумевающий взгляд из-под длинных ресниц: «Что же тут удивительного?».

Молча вошли они в вагон, разделенный перегородкой на две половины. В передней половине за простым столом, даже не покрытым клеенкой, сидели трое ребят. Тут же стояла чугунная печка. За ней умывальник и шкаф с посудой.

Вторая половина вагона, как видно, служила спальней. Там виднелись три кровати.

Хозяйка, видимо, пыталась придать вагону жилой вид: повесила занавески на окна, стены украсила семейными фотографиями. Но от этого вагон не стал просторнее. Для семьи из восьми человек он был, конечно, очень тесен.

Когда принесли вещи, в «столовой» нельзя было пройти. Но это отнюдь не беспокоило Терезу. Она деловито подняла одного из малышей, сидевших за столом, и подала стул Великанову.

— Садитесь. А я пойду за мамой. Альфред, ты можешь не ходить, — по взрослому распорядилась Тереза. — Там немного осталось вещей.

— Я с вами!

Гарнику так хотелось заговорить с этой девушкой, идти с нею рядом, любоваться на ее золотистые волосы.

Они вышли из вагона и двинулись к станции, близко касаясь локтями и улыбаясь друг другу.

Чтобы как-то начать разговор, Гарник спросил:

— Почему вы живете в вагоне?

— Нет комнаты, — просто ответила Тереза. — Вернее, есть, но очень дороги. Этот вагон мы наняли через подругу мамы.

— А почему вы покинули Леобен?

— Папа остался без работы. Сказали — коммунист… уволили.

— Ваш отец коммунист?! — воскликнул пораженный Гарник.

— Да… Из-за этого мы