– Недолет, – фыркнул боцман.

– Но что он делает? – пробормотал Сарджент.

«Ласточка» стала отрываться от брига. Теперь она была впереди, а «Медуза» следовала за ней в некотором отдалении. Внезапно Блэйк взял круто влево. Корабль накренился, Сарджент едва удержался на ногах. Теперь Блэйк двигался прямо наперерез «Медузе».

– Разворот! – заревел боцман. – Канониры!

Совершенно неожиданно для врага «Ласточка» перешла на другой галс и сделала оверштаг,[36]так что ее нос оказался возле кормы пиратского корабля, который, повернутый к противнику боком, теперь представлял собой идеальную мишень.

– Готовсь к абордажу! – заорал Сарджент и выхватил шпагу.

«Медуза» была так близко, что можно было невооруженным глазом видеть, как колышется флаг на ее мачте.

– Огонь! – крикнул Блэйк, удерживая рвущийся из рук штурвал.

– Ого-онь!

«Ласточка» окуталась дымом. Пушки грохнули почти одновременно, и если бы не это, Блэйк бы наверняка расслышал, как в их торжествующий рев вплелся взрыв. Две самые большие пушки по неизвестной причине разнесло на куски. Пять канониров погибли сразу, еще несколько человек лежали раненые, с оторванными руками и обожженными лицами, и пронзительно кричали. В палубном настиле образовалась дыра, куда провалилась еще одна пушка. При взрыве пострадала кормовая часть, и в образовавшиеся дыры немедленно хлынула вода.

– На абордаж!

Корабли стояли почти вплотную. С борта «Ласточки» на «Медузу» полетели цепкие абордажные крючья. Блэйк передал штурвал рулевому и бросился на палубу.

– Вперед! За Англию! Ура! – закричал Сарджент и, сжимая в руке эфес своей шпаги, ринулся навстречу врагу.

В пушечном отделении вода уже бежала по полу.

– Уходим! – крикнул Анри Луизе.

Оба выскочили из закутка, в котором прятались, и побежали наверх.

– Они берут наш корабль на абордаж! – крикнула Луиза, когда поднялись на палубу.

– Плевать! Сначала надо освободить Габриэль!

– И Джека! – напомнила молодая женщина.

Наперерез им ринулся какой-то матрос, но Анри ударил его рукоятью пистолета между глаз, и тот повалился. Палубу застилал пороховой дым, в ушах звенело от криков нападающих и обороняющихся.

Сеймур, сидя в капитанской каюте напротив Габриэль, которая невозмутимо поедала персики, беспокойно шевельнулся. Ему было не по душе данное Блэйком поручение. Он бы предпочел в такой миг быть на верхней палубе вместе со своими товарищами.

– Томсон, – не выдержав, велел Сеймур, – сходи посмотри, что там творится.

Томсон вернулся через минуту.

– Абордажная атака, сэр. Пираты сражаются, как звери. Кое-кто из наших уже погиб. – Томсон замялся. – Похоже, что мистер Сарджент тоже, сэр.

Молодой помощник был убит в самом начале боя. Он получил пулю в лоб и теперь лежал на корме, широко раскинув руки. На юном лице его застыло выражение искреннего удивления.

– Черт возьми, – с тоской промолвил Сеймур.

Меж тем внизу Анри и Луиза, уложив стражей Джека, помогли пиратскому капитану снять кандалы.

– Где Габриэль? – нетерпеливо спросил его рыжий Анри.

– Я слышал, – ответил Джек, – она в каюте капитана.

– Черт возьми!

И Анри, не дожидаясь их, кинулся к лестнице.

– Какая любовь… – пробормотала Луиза как бы про себя, снимая с Джека последнюю цепь.

В капитанской каюте Сеймур тревожно прислушивался к доносящимся снаружи крикам. Все указывало на то, что пираты на «Медузе» оказали ожесточенное сопротивление. Да ведь и понятно: в случае, если бы они сдались, их бы не ждало ничего хорошего. Не утерпев, Сеймур подскочил к окну.

– Осторожней! – крикнул Томсон. Пуля, влетев в стекло, проделала в нем неровное отверстие.

– Черт возьми! – воскликнул второй помощник, отпрянув. – Наших теснят! Томсон, вы остаетесь здесь, остальные – оружие к бою и за мной!

Матросы, которых давно уже томило вынужденное безделье в то время, как их товарищи брали на абордаж пиратский корабль, восприняли его предложение с восторгом и гурьбой устремились за лейтенантом. Каюта вскоре опустела. В ней остались только Габриэль и Томсон, которому не слишком улыбалось быть стражем капитанской пленницы. Тем не менее он приосанился, напустил на себя суровый вид и важно кашлянул. В следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возник Анри с пистолетом в руке.

Томсон схватился за ружье, но Габриэль швырнула ему в ноги стул, и матрос упал. Габриэль ногой отбросила ружье к двери, Анри тотчас же подобрал его.

– Где остальные? – спросила Габриэль.

Анри кинул ей свой пистолет, а сам вытащил из-за пояса запасной. Девушка ловко поймала оружие и проверила, заряжено ли.

– Луиза освобождает Джека, – сообщил Анри. – Да вот же они!

На пороге возникли пиратский капитан и его верная подруга.

– Что там за шум? – повернулась к ним Габриэль.

– Похоже, абордажная атака сорвалась, – доложила Луиза. Ее глаза блестели торжеством. – Слава богу, наши сумели за себя постоять!

Словно в ответ на ее слова, корабль застонал и содрогнулся. Габриэль едва удержалась на ногах.

– Черт, я совсем забыл! – воскликнул Анри. – Две пушки в пушечном отделении разнесло, и теперь в боковой обшивке хорошая дыра. Думаю, корабль недолго продержится на плаву.

– Так чего мы ждем? – горячо воскликнула Луиза. – Наши товарищи сражаются там! Мы должны им помочь!

– Идем! – коротко поддержала ее Габриэль.

Все четверо покинули каюту, вышли на палубу. Никто не пытался их задержать.

Сцепленные абордажными крючьями корабли стояли почти вплотную, но «Ласточка», похоже, уже начала тонуть – и ее борт был гораздо ниже борта брига. «Медузу-Дезире» застилал пороховой дым, однако ожесточенные крики сражающихся уже смолкли. Очевидно, атака захлебнулась.

Габриэль прошла вдоль борта «Ласточки», выбирая удобное место. Там, где корабли почти соприкасались боками, легко поднялась на борт и взялась рукой за планшир брига, чтобы было удобнее перепрыгнуть.

Внезапно раздался сухой щелчок отводимого курка, и вслед за тем чья-то нога, обутая в изысканный ботфорт, наступила девушке на пальцы. Габриэль охнула и, вырвав руку, отступила назад, на палубу.

Ветер, гулявший над Карибским морем, разогнал пороховой дым, и Габриэль увидела на расстоянии вытянутой руки от себя адмирала Себастьена де Меридора. В правой руке тот держал пистолет, дуло которого смотрело Габриэль прямо в сердце.