Вспоминаем эффект Баадера – Майнхоф, благодаря которому, как только кто-то из наших знакомых заболевает вирусом, о котором кричат из каждого утюга, мы сразу это отмечаем. И вот представьте себе, что этот заболевший человек является знакомым еще сотни человек. И эти сто человек нам в ответе скажут: да, у меня есть знакомый, который заболел злым вирусом. В статистике появляется 100 человек, а по факту это один человек. В результате мы подтасовали статистику соцопроса, увеличив реальное число в 100 раз. И все респонденты ответили честно!

Другое дело, если у человека есть жена, и он говорит «заболела супруга». Это будет только его супруга. Она может быть знакомой еще ста опрошенным, но в статистику ее может записать только муж, поэтому и увеличения статистики не происходит. (Кстати, из моих 60 000 подписчиков было трое заболевших и ни одного умершего.)

А сейчас пришло время затронуть самый щепетильный случай – что делать тем, кто сам пострадал от вируса.

Способы подмены понятий Простые вопросы • Эмоции вместо ответа

Я бы хотел выразить соболезнования родным тех, кто пострадал в 2020 году. Не только от коронавируса, но и тем, кто потерял своих родных в автокатастрофах (у меня за год погибли в ДТП двое комрадов из числа участников «разбора полетов» – Арсений Рабин и Дмитрий Рыбин). Всем, кого коснулась беда онкологических заболеваний (пока я писал эту книгу, рак забрал маму моей супруги Надежду Михайловну и двух друзей моей семьи, одного из них – Игоря Андриевича – многие подписчики знали как спортсмена и фотографа. Его фоторабота есть на обложке этой книги). Всем, кого не обошли сердечно-сосудистые заболевания (из числа подписчиков канала, которых все знали по рубрике «разбор полетов», от сердечного приступа умер Миша Долинский). Один мой близкий друг погиб после долгой болезни, вызванной подрывом гранаты (Петр Лушников).

Я пишу для тех, кто обвиняет меня в том, что мне легко писать о несостоятельности мер по предотвращению эпидемии лишь потому, что я никого не потерял. Нет, я знаю, что такое терять близких. Но боль потери не делает методы противодействия эффективными автоматически. То, что многие из нас так считают, – проявление когнитивного искажения «подмена понятий», о котором я сейчас буду рассказывать.

Подмена понятий свойственна нашей Системе 1, нашей обезьянке, одна из основных задач которой упрощать картину мира. Вы это знаете. И суть подмены понятий включает одну из двух или сразу обе составляющие:

• это ответ на более простой вопрос, чем тот, что был задан;

• замена необходимости ответить на вопрос переоценкой эмоциональной реакции.

Зачем Системе 1 все упрощать? А затем, что обсуждение вопроса и размышления активируют Систему 2, и думать в том ключе, в котором был задан вопрос, очень энергозатратно. Гораздо проще задать похожий абстрагированный вопрос и ответить на него, то есть подменить эти понятия, отвечая на более простой вопрос. Или вообще не отвечать на вопрос, апеллируя к тому, что это приносит душевные страдания и нечеловечно.

Представьте себе диалог двух людей. Один утверждает: «Наши дети не должны после школы быть голодными, поэтому каждому ребенку необходимо законодательно предоставить после уроков два гамбургера и мороженое». Второй резонно, поскольку он зритель канала FreshLife28, ему отвечает: «Мороженое и гамбургеры для ребенка совсем не полезны». На что первый отвечает: «Вы что, хотите, чтобы наши дети голодали?»

Более сложный вопрос, который требует решения проблемы (польза гамбургера и мороженого для детского организма, последствия потребления, статистика детского диабета и ожирения и так далее), подменяется более простым: вы хотите, чтобы наши дети голодали?

Естественно, ответ на более простой вопрос будет: «Нет, не хочу». «Ну так в чем же дело? Раз вы против моего предложения, вы хотите, чтобы дети голодали!» Это и есть подмена понятий.

Второй способ подмены понятия, который не описывает Канеман, это попытка привлечь внимание вместо ответа на вопрос. Необходимость думать мы меняем на эмоциональную реакцию из серии «о чем с вами вообще можно говорить, если вы…?» (нужное вписать). Человек, как правило, привлекает внимание к ценности своей эмоциональной реакции на какое-то событие.

Особенно часто это появляется при обсуждении жизни, смерти, религии и так далее. Вместо логического ответа на поставленные вопросы люди, особенно фанатично верующие, предпочитают оскорбиться и привлечь внимание к эмоциям: у нас есть чувства, мы же плачем, мы же испытываем эмоции, а если вы не уважаете наши чувства, то с вами разговаривать не о чем. Мы обсуждаем душевную боль, и холодный расчет тут не уместен.

Во всей этой истории с вирусом мне приходилось выдерживать чудовищный прессинг в разгар информационной истерии со стороны зрителей, подвергшихся когнитивным искажениям. Сейчас лето 2020 года, и, к счастью, уже никто не воспринимает всерьез меры против распространения, понимая их полную несостоятельность.

Еще раз напомню суть преамбулы и моих претензий к той информации, которой нас пичкали:

1. Насколько некий вирус способен распространяться, насколько он вирулентный?

2. Насколько он смертелен, когда человек уже заболел?

3. Насколько оправданны все принятые меры?

Давайте на примере посмотрим, как эти три вопроса подменялись на более простой.

«…мне что, делать выводы, что вируса не существует, исходя из доступной мне информации, что среди моих знакомых никто не заболел?»

Здесь человек подменяет ответ на более сложный вопрос, который можно разделить на три, о которых я говорил. Насколько оправданны средства, насколько высока вирулентность, то есть способность заражать, и насколько высока смертность от этого вируса. Но человек дал один простой ответ на вопрос, который я не задавал.

Он решил ответить на то, существует ли вообще этот вирус. Нигде и никогда я не говорил о несуществовании вируса, меня интересовало другое: оправдан ли приказ носить маски и самоарест? Вирус есть! Но то, что было сделано под шумок, оправдать им никак нельзя. Не существует настолько опасного вируса, который оправдал бы все эти меры.

Но человек подменяет понятия и отвечает на поставленный самим себе вопрос вместо трех вопросов, которые нужно было бы себе задать. Но эти три вопроса гораздо сложнее. Ответ на них требует вычислительных усилий и активации Системы 2. Вирус есть, вопрос в том, насколько оправданны эти меры?

Другой зритель пишет: «Логическая ошибка оперировать личным опытом, распространяя его на глобальные события. Для жителя Новой Зеландии в 1943 году, если исходить из его личных наблюдений, ничего не происходило, не было Второй мировой войны». Далее он пишет, что «наличие работяг на стройках говорит не об опасности, сложности заболевания или о какой-то эксклюзивной информации у власть имущих, а о том, что на работяг им наплевать, как и на все, кроме своей выгоды».