У большинства жителей СССР не было информации о деятельности диссидентов, не имевших возможности печататься в официальных СМИ, да, в общем, они и не стремились получать подобные сведения. Сравнительно немногочисленный самиздат был почти незаметен на фоне миллионных тиражей официальных печатных изданий.

Особое место внутри диссидентского мира занимало правозащитное движение, которое объединило разрозненные проявления независимой гражданской и культурной инициативы в единое целое. В 1960-х годах 45 % всех инакомыслящих составляли ученые, 13 % — инженеры и техники.

Советское руководство принципиально отвергало идею существования какой-либо оппозиции в СССР, тем более отвергалась возможность любого диалога с диссидентами. Напротив, в стране провозглашалось идейное единство общества, а к диссидентам относились как к отщепенцам и врагам. Официальная пропаганда стремилась представить диссидентов агентами западных спецслужб, а диссидентство — как своего рода профессиональную деятельность, которая щедро оплачивалась из-за рубежа.

Уголовное преследование диссидентов до 1960 года осуществлялось на основании п.10 ст. 58 Уголовного кодекса 1926 года — «контрреволюционная агитация». Эта статья предусматривала лишение свободы на срок до 10 лет. А с 1960 года — на основании статьи 70 — «антисоветская пропаганда» — предусматривалось лишение свободы на срок до 7 лет и 5 лет ссылки.

С 1966 года также была введена статья 190 — «распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй». Эта статья предусматривала лишение свободы на срок до 3 лет.

Кроме того, для уголовного преследования применялись статьи 142 — «нарушение закона об отделении церкви от государства и школы от церкви» и 227 — «создание группы, причиняющей вред здоровью граждан». А также были статьи о тунеядстве и нарушении режима прописки. Очень часто подбрасывали оружие, наркотики или патроны, чтобы «обнаружить» их при обысках и возбудить дела по соответствующим уголовным статьям.

В новой программе партии, объявленной на XXII съезде КПСС в октябре 1961 года, был провозглашен переход от государства «диктатуры пролетариата» к «общенародному государству».

Однако подобные заявления носили по существу пропагандистский характер. Изменения не затронули социальные, экономические характеристики общества, функции и структуры диктатуры пролетариата и его репрессивной системы.

Несмотря на частичные изменения в законодательстве, призывы к укреплению социалистической законности и половинчатую реабилитацию репрессированных, основной институт тайной полиции был сохранен полностью, а правовое государство так и не было создано.

Прекращение массовых репрессий и решение поставить органы госбезопасности под коллективный контроль Политбюро, а не одного генерального секретаря, как было при Сталине, было продиктовано стремлением номенклатуры к самосохранению. Ведь под каток репрессий попали многие партийцы.

Организованный в марте 1954 года при Совете Министров СССР Комитет государственной безопасности — КГБ, продолжил борьбу с «врагами» партии уже в новых условиях. Отказавшись от массовых арестов и расстрелов, тайная полиция прибегла к новым методам подавления потенциально нелояльных граждан и инакомыслящих.

Акцент теперь делался на профилактических мерах воздействия, социальной профилактике, более тщательном социальном контроле с помощью сетей осведомителей и доверенных лиц, а также с помощью структур Первых отделов, формально отвечавших за сохранение режима секретности. Широкое применение получили методы оперативной психологии, психологического подавления инакомыслящих и их деморализации.

После вступления в 1960 году в силу нового Уголовного кодекса статья 70 — «антисоветская агитация и пропаганда» — стала излюбленной для КГБ. Рука об руку с этой статьей шла статья 72 — «организационная деятельность, направленная на совершение особо опасных государственных преступлений, а равно участие в антисоветской организации». Эти два статьи полностью противоречили статье 125 советской Конституции, гарантировавшей гражданам свободу слова, печати, митингов и собраний.

По закону КГБ обладала правом производства предварительного следствия и дознания по целому ряду дел, отнесенных законом к его ведению. Это касалось почти всех государственных преступлений, включая госизмену, шпионаж, диверсию, разглашение государственной тайны, антисоветскую агитацию и пропаганду, а также дел о контрабанде и незаконных валютных операциях.

Криминализация «антисоветской агитации и пропаганды» с 1960-х годов стала реакцией на начавшиеся процессы развития общества, связанные с появлением различных неконтролируемых каналов информации — самиздата, иностранных «голосов», а также с повышением образовательного уровня и попытками создания собственной интеллектуальной, хотя и преимущественно технократической, элиты. Террор в новых условиях стал реакцией на изменения социальной структуры.

Если основной задачей террора в ленинско-сталинский период являлось «уничтожение эксплуататорских классов», превращение общества в управляемую, легко поддающуюся воздействию массу, то после смерти Сталина нужды в таком изменении социума больше не было. К тому времени группы, способные противостоять государству, были уже уничтожены. Соответственно в 1960-е годы изменилась и технология репрессий. Инструменты террора были адресно направлены на определенные группы. Главным образом — на возникающую и пытающуюся самостоятельно мыслить советскую интеллигенцию. Презрительный советский термин «интеллигенция», с подачи КГБ, зазвучал с новой силой — определяя иной, часто враждебный класс, нуждающийся в дрессировке. Хотя масштабы репрессий могли изменяться в зависимости от политических целей, было понятно, что сами репрессии не прекратятся до конца советской власти.

Постепенно происходит возврат к административным репрессивным практикам. С 1961 года в СССР преследовались те, кто уклонялся от общественного труда и имел нетрудовые доходы более четырех месяцев подряд. Наиболее известным случаем использования «закона о тунеядстве» для преследования по политическим мотивам было дело будущего Нобелевского лауреата поэта Иосифа Бродского, арестованного и высланного в марте 1964 года из Ленинграда по приговору районного суда. Бродский отбывал ссылку в деревне Норинская Архангельской области, работая разнорабочим в совхозе, до октября 1965 года.

Функции террора продолжали действовать, пусть и в несколько другой форме.

Под каток таких советских репрессий и попал Анатолий Нун. О неблагоприятном времени, в которое решалась его судьба, могла свидетельствовать сверхсекретная записка из КГБ.

Записка Председателя КГБ В. Е. Семичастного и Генерального Прокурора СССР Р. А. Руденко в ЦК КПСС. 8 июня 1966 г.

Секретно

В последние годы органы госбезопасности усилили профилактическую работу по предупреждению и пресечению особо опасных государственных преступлений, их количество из года в год неуклонно сокращается. В процессе этой работы органам власти приходится сталкиваться с проявлениями, которые представляют значительную общественную опасность, однако не являются наказуемыми по действующему уголовному закону.