Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Товарищ генерал, – смущённо улыбнулся Михаил Викторович. – Господин Шумандер не говорит по-русски.
– А и не надо! – отмахнулся Ефим Ильич. – У нас вон многие болтать горазды, а дело делать, так их нет! А тут человек по-русски ни бельмеса, а сокровища России сберёг!
Шахов тихонько перевёл Шумандеру слова генерала. Чемпион, чуть улыбнувшись, кивнул Репину.
– Ну, тогда ты, Михаил Викторович, рассказывай, – восторженность Репина внезапно улетучилась. – Ты всю эту кашу заварил, тебе, как говорится, и груздем называться.
– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Не так ли, товарищ генерал? – лукаво улыбнулся Васнецов, доставая из кармана DVD-диск. – Позвольте воспользоваться Вашим компьютером.
– Пользуйся, – буркнул Репин, отодвигаясь чуть в сторону.
Михаил Викторович подошёл к генеральскому столу, вставил DVD-диск в компьютер и, пощёлкав мышью, развернул плоский монитор экраном к присутствующим.
– Ты уверен, что это надо видеть всем? – тихо спросил Ефим Ильич. – И особенно иностранцу?
– Особенно иностранцу, – также вполголоса уверил его Васнецов. – Шахов! – громко обратился он к журналисту. – Скажите господину Шумандеру, что мы будем знакомиться с материалами оперативной съёмки.
Михаил Викторович взял один из свободных стульев и, отодвинув его от стола, сел так, чтобы лицезреть не только монитор, но и реакцию зрителей.
Шахов повернулся к Шумандеру и предупредил его по-английски о предстоящем киносеансе. Шумандер сосредоточился на экране.
– O, mein Got… – прошептал он, когда на экране появилась Барбара Шульц.
Лицо Михаила Шахова потемнело.
– Кобелина… – процедила сквозь зубы Аннушка.
– Ошибаетесь, – снисходительно успокоил её Васнецов. – Михаил Юрьевич подсматривает не за переодеванием эскорт-директора Михаэля Шумандера, а за тем, как она закладывает под обшивку салона вот эти самые картины… – он показал на полотна, лежащие на столе. – И сейчас мы данные деяния сможем лицезреть…
– Дипломаты её отмажут, – пробурчал Ефим Ильич.
– Да и пусть, – зевнул Васнецов. – Главное, картины у нас. Так… – начал комментировать он выход Барбары из микроавтобуса. – «Портрет купчихи Нечетовой», и оригинал, и копия, заложены в тайник. Но я должен в этом убедиться…
Камера, носимая следователем, переместилась в салон «Газели», устроилась на сидении и беспристрастно засняла вскрытие обшивки и последующее извлечение оттуда двух полотен.
– Ну, полковник! – восхитился Ефим Ильич. – Генералом будешь! – он взялся за недопитый чай. – Если я на пенсию выйду.
Когда просмотр закончился, Михаэль Шумандер вскочил с места и, взволнованно глядя на полковника и генерала, заговорил по-немецки.
– Он протестует? – с тревогой в глазах спросил у Васнецова Репин.
– Михаил Юрьевич! – потребовал услуг переводчика Васнецов.
– Я не знаю немецкого… – Шахов выглядел, как на похоронах близкого человека.
– Товарищ Шумандер! – не выдержал генерал. – Будьте любезны изъясняться по существу вопроса!
– Вы чё? – посмотрела на генерала и полковника Аннушка. – У мужика баба спалилась, горе реальное, а Вы его ещё и прессуете…
– Ефим Ильич! Там микроавтобус загорелся! – пафосную речь чемпиона мира прервала открывшая дверь в кабинет секретарь. – Пожар! Эвакуироваться надо!
– Вашу мать! – вскочил Васнецов. – Я ж тачку гайцовскую под свою ответственность взял! – он, почти вытолкнув секретаршу из дверного проёма, пулей выскочил наружу.
Секретарша, восстановив равновесие, ринулась к кабинетному окну.
– Да он сейчас взорвётся! – видя происходящее на улице, женщина схватилась за щёки.
– Рванёт! Стопудово рванёт! – Аннушка с выпученными глазами уставилась в окно за спиной секретарши.
Шумандер, Лунц и генерал остались на своих местах. Гонщик – в силу непонимания языка, шеф-редактор – по причине смертельной усталости, а генерал счёл излишнюю суету несоответствующей своему служебному положению.
Только Шахов, несмотря на видимую подавленность, всё-таки поддался профессиональному любопытству и, подойдя к окну, встал рядом с секретаршей и Аннушкой.
Внизу раздался визг резко стартующего автомобиля.
– Успел! Слава Богу, успел! – облегчённо воскликнула секретарь, видя, как Васнецов отгоняет от пылающей «Газели» гаишный «БМВ».
Через мгновение стёкла Прокуратуры сотряслись от взрывной волны, и в кабинете почувствовался запах горящего бензина.
– Рвануло! – почти с ликованием выдохнула Аннушка.
– Взрыв у здания Прокуратуры! – Репин поставил подстаканник на стол и прошагал к окну. – Это же террористический акт!
– А Вы что думаете… – вдруг заговорил Алик.
Его голос прозвучал столь неожиданно, столь зловеще и одновременно убедительно, что все присутствующие моментально отвлеклись от пожара.
– Если они не остановились перед убийством моей жены… – Лунц блеснул очками. – Если они хотели убить меня… Что им стоит пожертвовать каким-то микроавтобусом? Гений и злодейство несовместимы… – Алик провёл рукой по полотнам картин и грустно улыбнулся. – Значит, убийство – это не злодейство? – он воспалёнными глазами обвёл присутствующих, остановив свой взгляд на Михаиле Шахове.
Миша посмотрел на открытую дверь.
– Так не доставайся же ты никому! – процитировал «Бесприданницу» Островского появившийся на пороге кабинета Васнецов.
Он сильно запыхался, но выглядел вполне довольным.
– Видимо, уничтожение маршрутки планировалось у них на случай невозможности вывоза картин, – выдвинул версию взрыва Михаил Викторович.
«А всё-таки перемудрил я с электропроводкой», – подумал он.
– Вот что! – гавкнул Репин. – Закругляйтесь с вашим литературным кружком! Стихи в ссылке сочинять будете! Слово не воробей, а я вам – не кошка! Кто такие «они»? И почему Вы, гражданин Лунц, связываете все эти преступления с убийством Вашей жены?
– Убийством жены?.. – очередь удивляться дошла и до Васнецова.
– Я знал этого человека много лет… – поднял голову Лунц. – Я знал, что он неравнодушен к моей жене… Я знал… Но я не мог предположить, что он решится на убийство Вероники, а затем захочет уничтожить меня. Ведь это он, он похитил портрет! –
Алик посмотрел на Михаила, словно ища у того подтверждения своих слов. – Я понял это в озере… Я столько лет мучился над разгадкой… И вот там, в озере, понял… Дайте, пожалуйста, сигарету, – шеф-редактор почти с мольбой посмотрел на своих безмолвных слушателей. – Я страшно хочу курить. Я не курил уже целую вечность.
Аннушка достала из сумочки пачку сигарет и подошла к Лунцу.
– Такие нормально? – спросила она, угощая Алика.
Шеф-редактор вытянул сигарету и стал хлопать себя по карманам в поисках зажигалки. Килькина дала ему прикурить.
– Алик Георгиевич, – нарушил всеобщее молчание Васнецов. – А нельзя ли поконкретнее? Он – это кто?
– Как? – от удивления Алик чуть не поперхнулся дымом. – Вы же его знаете не хуже меня!.. Он, как я понял, даже с Вами сотрудничал… – Лунц снова посмотрел на Шахова. – Я, кстати, перепутал его с Вами. Вы в гриме были очень похожи на…
Речь Алика прервал звонок Шаховского мобильного телефона.
– Да, Ира… – ответил Миша. – Нет, я
