– По твоему картузу ползает тля, – сказал Бабкин и вытер вспотевший лоб. Окунуться бы!

Металлоискатель, вначале показавшийся ему легким, теперь оттягивал руку. Сергей сделал два шага и чуть не выругался, когда тот снова пронзительно заверещал.

– Давай сюда лопату!

– Я сам.

Илюшин снял верхний слой дерна, но в этот раз прибор не успокоился, как было раньше, – его назойливый звук по-прежнему резал слух. Они раскопали яму поглубже. Детектор показывал, что в выброшенной земле металла нет, и продолжал подавать сигнал над ямой.

– Я сейчас, – сказал Бабкин.

Он ушел к машине и вернулся со второй лопатой. «Сразу надо было это сделать, – подумал он, перешагивая сухие кочки, – из Илюшина раскопщик как из меня заводчик улиток…»

Два заступа одновременно вошли в землю. Когда они сняли верхний слой, копать стало тяжелее: почва пошла глинистая, вязкая и тугая, даже остро заточенная штыковая лопата Сергея застревала в ней и выдергивалась с негромким чавканьем. Илюшина он в конце концов отогнал, и Макар приладил к руке металлоискатель.

Тот упорно пищал над взрыхленным квадратом.

– Он вообще-то не должен брать такую глубину, – озадаченно сказал Сергей, стоя по колено в яме. – Может, глюк техники?

Ударил в землю и скорее почувствовал, чем услышал глуховатый удар, как по кости.

Это и была кость. Когда они вдвоем осторожно разрыхлили землю, выкидывая ее ладонями из могилы, их глазам открылся целый скелет. Одежда давно сгнила, распалась на волокна; от джинсов осталась проржавевшая гусеница застежки-молнии, лежавшая возле тазовой кости; она рассыпалась, когда Бабкин взял ее в руки. Пряжка от ремня нашлась в стороне: пластиковая бляха с обрывками черного нейлона.

Но лучше всего сохранился браслет. Браслет с плотно скрученной веревкой – такая же, по заверениям производителя, использовалась для парашютных строп – и крепкой магнитной застежкой.

– Звони в полицию, – сказал Макар и выбрался из могилы. – Мы нашли тело Максима Белоусова.

5

Сергей Бабкин ожидал, что у них будут проблемы. Два мутных типа из Москвы с лицензиями частных детективов находят труп двенадцатилетней давности – будь он следователем, не выпустил бы их из лап. Но все произошло тихо и с поразительной быстротой. Отлично помня некоторые случаи, с которыми ему приходилось встречаться за время работы оперативником, Сергей не удивился бы, если б в захолустном Щедровске никто не стал извлекать останки из могилы в ближайшие сутки, поскольку все сотрудники брошены на более важные дела, или вытащили бы и побросали без разбора в мусорный пакет… Он внутренне приготовился к последнему.

Вместо этого приехавшая бригада из пяти человек с величайшей аккуратностью извлекла кости и разложила на белой пленке, издалека напоминающей простыню. Пока ходили, фотографировали, записывали и звонили, Сергей с изумлением наблюдал за действиями судмедэксперта.

То, как бережно этот немолодой суховатый человек обращался с останками, поразило Бабкина до глубины души. Он привык, что в системе, где мало уважения проявляется к живым, тем более не дождаться и уважения к мертвым. Он не выдержал и, когда все было закончено, спустился со своего пригорка.

– Зубы хорошо сохранились, – сказал эксперт, глядя на него слезящимися от солнца глазами. – Максим должен был лечиться в стоматологии при своей поликлинике, а они будут хранить учетные медицинские карты даже после апокалипсиса.

Бабкин, который привык к черному юмору этих людей, ждал шуточки про опознание, но ее не последовало. Маленький человечек серьезно и грустно смотрел на него.

– Вы очень… заботливо обошлись… – Сергей запнулся и не договорил, однако эксперт его понял.

– Разумеется, а как же иначе! Я хорошо помню и его отца, и самого Максима – если, конечно, это он. Моя жена выращивала в теплице арбузы, маленькие и бледные, но очень сладкие. Мы угощали их семью. Он никогда не прибегал к нам с пустыми руками, всегда приносил какую-нибудь домашнюю выпечку, хотя его об этом никто не просил. Мы все были уверены, что он уехал из Щедровска.

Ах, вот оно что, подумал Бабкин. Ну да, маленький город, многие знают друг друга, и для судмедэксперта это не безликий труп, а пацан, который рос на его глазах.

– Если не секрет, когда будет готово заключение? – спросил он.

– Сегодня вторник… К пятнице, полагаю. А вы что же, тоже знали мальчика?

– Нет, к сожалению. Мы с напарником искали его по просьбе сестры.

Бабкин в очередной раз внутренне поморщился, выдав это объяснение. Оно казалось правдоподобным лишь на первый взгляд, но один звонок Белоусовой-младшей – и их выдумка будет разоблачена.

Однако следователь ограничился короткой и довольно неформальной беседой. «Частные детективы, розыск пропавшего…» Следователь был молодой, присланный из другого города, и давнее ограбление инкассаторов, войны между группировками, исчезновение троих молодых ребят ему ни о чем не говорили. «Мы не выгораживаем Мансурова, – предупредил Илюшин до встречи с ним. – Но мы не обязаны делиться собственными умозаключениями. Только факты». Бабкин с чистой совестью поведал о фактах, которые они с Макаром узнали за последние несколько дней, а на вопрос, отчего два частных сыщика решили искать Белоусова именно на берегу озера, пробормотал: «Чисто интуитивно». Это в принципе даже не было ложью. Впрочем, следователь первый раз за все время разговора посмотрел на него с большим вниманием, сказал: «Ну-ну, интуитивно…», – и совершенно отчетливо был различим в его голосе скепсис. Однако на том все и закончилось.

6

Сергей отдал на проходной временный пропуск и вышел на крыльцо. Невдалеке на скамейке под липами дожидался Илюшин.

– Здесь за углом есть пиццерия, – сказал он. – Пойдем, перекусим.

В кафе за уличным столиком, покрытым липкой клеенкой, Макар заказал пиццу, а Бабкин – два борща. Пока они ждали, к ним присоединился третий участник трапезы – одноухий рыжий кот. Сергей без всякого удивления смотрел, как Илюшин придвигает стул и кот запрыгивает на сиденье: по необъяснимой причине кошки выделяли Макара из прочих двуногих.

Когда официантка поставила перед Сергеем две тарелки супа, Илюшин бесцеремонно вытащил из одной кусок мяса и сунул гостю под нос.

– Ты ему еще салфетку повяжи, – мрачно посоветовал Бабкин, наблюдая, как кот с урчанием вгрызается в вареную говядину. – У меня с утра крошки во рту не было. Лучше бы ты меня пожалел.

– Ты весишь сто двадцать кэгэ. А это несчастное животное – в лучшем случае три.

Несчастное животное зыркнуло на Бабкина с нескрываемой антипатией.

– К тому же ты здоровый мужик, – продолжал Макар, объедая корочку у пиццы, – а у этого бродяги, без сомнения, гельминты, блохи, стригущий лишай, чесотка и ушной клещ.

Сергей поперхнулся борщом.

– Хотя допускаю, что лишай не стригущий, а мокнущий, – великодушно добавил Илюшин.