Уткнулась носом во взмокшую широкую шею и вдохнула запах их порочного единения. Если бы можно было она бы вот так и осталась. Здесь, в этой тёмной комнатушке вместе с Денисом.

Захват на талии слегка ослаб, а потом Денис все ещё тяжело дыша посмотрел наконец на Юлю. Из взгляда исчезла ненависть, но он все ещё оставался напряжённым и пронзительным.

– Спасибо, – прошептала Романова, прекрасно зная, что любимый и сам поймёт за что.

Он подарил ей эти короткие минуты жизни.

– Чувствую себя ничтожеством, – прозвучало в ответ таким тоном, что у Юли за ребрами кольнуло.

Отрицательно мотнула головой.

– Это не так.

Ещё как «так». Воровать любимую женщину у другого… это ничтожно! Юлей обладать хочется круглосуточно, не отпускать от себя ни на минуту, а они воруют эти крупицы времени у ее гребанного мужа.

Блядь, невыносимо!

Внутри всё жгутом скрутило.

Денис отстранился, осторожно опуская Юлю на пол. Заправился, помог ей привести себя в порядок и замер. Они оба застыли. Здесь, в четырех стенах, пропитанных их любовью и страстью, время остановилось, но это не значило, что оно не шло вперед снаружи этой комнаты. Нужно было возвращаться. Камеры – то он отключил, но мало ли вдруг кто решит пройтись по периметру. Оставаться здесь надолго опасно. В первую очередь для Юли.

Притянул ее к себе и повел носом по мягким волосам. Слегка взмокшим после секса, спутавшимся. Нырнул в локоны пальцами и поехал ими вниз, вызывая у Юли россыпь мурашек по спине.

– Тебе идти надо, – сказал тихо.

Романова глаза прикрыла.

Надо… но только можно чуть позже? Через минуту, час, никогда? Пожалуйста можно она не будет возвращаться в спальню и в кровать где спит тот, кого она ненавидит?

Дэн словно услышал ее мысли. Прижал к себе сильнее.

– Скоро всё закончится, Юль.

Юля не поняла, что значила эта фраза. Подумала, что он просто пытается таким образом её подбодрить, успокоить.

А на деле Денис знал о будущей встрече Романова с Авдеевым. Прослушка, установленная в покерной комнате дала возможность узнать день подписания договора. А значит и место они вычислят. Никогда прежде Романов не позволял себе договариваться во время игры в стенах собственного дома. Он умудрялся делать это так, чтобы невозможно было просечь подробностей. В этот же раз оплошал именно Авдеев. Может Герман и не рад был этому, но закрывать рот будущему покупателю не стал и поддержал беседу, тем самым вскрывая карты не только на столе, но и для Дениса с Егором.

Прокол Авдеева будет стоить Романову очень дорого, потому что они наконец возьмут его с поличным. Прямо во время подписания договора.

Денис уже видел, как надевает наручники на эту гниду. Видел, как засаживает его за решётку и самое главное – забирает из этой тюрьмы в несколько ярдов Юлю. Видел ее светящиеся глаза и счастливую улыбку, которая за последние сутки ни разу не появилась на красивом лице.

Он зашел слишком далеко в своих счастливых фантазиях и совершенно забыл, что у жизни часто бывают свои планы. Что судьба та еще стерва и любит поставить на колени, а потом с изощренным удовольствием наблюдать за тем, как ты пытаешься подняться.

– Было очень мило с твоей стороны, Герман, позвать нас на кофе, – улыбаясь шире, чем это вообще возможно, пролебезила Виола Альбертовна. – Мы соскучились.

– Юля, думаю, тоже, – ответил Романов, потянув глоток горячего напитка. – У меня сегодня дела, но вы можете провести вместе время, если хотите.

– Да мы тоже сегодня собирались в производственный офис. Думали отменим поездку ради семейного дня, но если тебе самому нужно уезжать, то и мы выполним запланированное.

Юля хмыкнула. Конечно, ради зятя, за чей счёт мама живёт, она готова отменить планы, а собственная дочь такой привилегии лишена.

– Ты можешь ехать, а я с Юлей побуду. Сыграем в шахматы, как раньше, да, Юль? – вмешался отец, подмигивая дочери.

У Юли в груди потеплело. Папочка.

– Нет, одна я не поеду, – категорично отказала Виола, не давая дочери возможности ответить, – ты директор, что мне там делать – то?

– Виола, – попытался возразить мужчина, когда мобильный Романова запиликал известной владельцам «яблока» мелодией.

Хозяин дома нахмурился, поднося девайс к лицу.

– Да? – принял звонок явно не особо радуясь звонящему. – Что ты сделал?

Стекла зазвенели от того, с какой силой он проорал вопрос, и резко встал из-за стола. Посуда звякнула, кофе из чашек пролился на белую скатерть. Юля вздрогнула и вскинула на мужа испуганный взгляд. Так он позволял себе общаться только с ней, а после крика обычно следовал удар. А то и несколько. Но сейчас он говорил с кем-то другим.

Родители Юли удивлённо покосились на человека, который обычно выступал образцом спокойствия.

– Кретин, – выругался Герман, разворачиваясь и выходя из кухни, – мне почему звонишь? Сам не в состоянии разрулить задницу, в которую влип? Там будь, скоро приеду. В машине закройся!

– Это что было? – потребовала объяснений Виола, едва Романов оказался вне поля зрения.

– Не знаю, – напряженно покачала головой Юля.

Был ещё один человек, на которого Герман мог вот так орать. Но он должен сейчас быть в другом городе.

Иван – сын Романова от первого брака – действительно жил с матерью в другой части страны. Но не так давно он приехал в гости к друзьям, о чем Юля не была осведомлена.

Поэтому сильно удивилась, когда спустя два часа его втолкал в дом Герман.

– Щенок! – проорал муж, не стесняясь ни охраны, ни прислуги. Благо родители Юли ушли и не были свидетелями разворачивающейся картины. Юля привстала с дивана в гостиной. – Я тебе не мамка. Штаны за тобой подтирать не стану.

– Да ты уже подтер, – фыркнул Иван, закатывая глаза.

Юле не нравился этот мальчишка. Он был озлобленный, высокомерный, грубый и иногда позволял себе в ее адрес больше, чем положено.

Герман с размаху ударил парня по шее. Тот не удержался на ногах и завалился на диван.

– Подтер я, потому что мне не надо, чтобы кто-то узнал, что мой сын сбил человека, несясь на красный без водительских прав.

У Юли ноги подкосились, а спина покрылась ледяной испариной.

– Что он сделал? – сама не заметила, как выпалила, во все глаза наблюдая за парнем, на чьем лице не было ни капли вины.

– Мужика сбил какого-то, – рявкнул через плечо Герман, – а тот денег брать не хочет. Идиот. У самого ноги переломаны, мне его на них поставить нечего делать, а тот упёрся – в полицию напишу и всё. И жена его вопит во всю, уже интервью даёт местному каналу. Интервью не беда, его я выкуплю, но, если информация просочится людям, с которыми я работаю, я потеряю уважение. Из-за тебя, выродок! – Герман снова замахнулся и залепил сыну звонкую пощечину.