2. 8 апреля

Невролог заподозрил затылочный неврит, но никакого специального лечения не прописал. Это интервью пациентка провела как своего рода психологический обзор. Она спонтанно упомянула, что ждала одобрения и восставала, «как маленькая девочка», а в то же время «какая-то ее взрослая часть» обсуждала это поведение. Она сказала, что «маленькая девочка» кажется «ребячливой». Ей было предложено высвободить эту «маленькую девочку», а не стараться заглушить ее. Пациентка ответила, что это будет «бесстыдно». «Но я люблю детей. Я знаю, что не оправдала ожиданий отца, и устала стараться». Сюда включались также «ожидания» со стороны мужа. Такие ожидания были обобщены как «родительские», потому что она практически сама об этом рассказала. Она поняла, что двумя наиболее важными «родителями» в ее жизни были отец и муж. Она соблазнительно ведет себя по отношению к мужу и, как теперь понимает, так же вела себя и с отцом. Когда отец с матерью разошлись, она (в семилетнем возрасте) подумала: «Я бы его удержала». Таким образом, у нее по отношению к родительским фигурам был не только конфликт относительно послушания, но также отношение соблазнительности.

Обсуждение. Уже совершенно очевидна особая склонность пациентки к структурному анализу. Она сама делает различие между «маленькой девочкой» и «взрослой частью» и признает послушность «маленькой девочки» по отношению к определенным людям, которых рассматривает как родителей. Поэтому необходимо было только недирективным путем укрепить эту трихотомию. Относительно многих пациентов такие усилия можно было предпринимать только после третьей или четвертой встречи, а иногда и позже.

3. 15 апреля

Она терпеть не может людей, особенно женщин, которые говорят, что ей делать. Это другая реакция на «родителей». Она упоминает состояние «высокой ходьбы». Ей указывают, что так может чувствовать маленькая девочка, что это снова ее Ребенок. Она отвечает: «О, ради бога, это верно! Как вы сказали, я вижу себя ребенком… трудно в это поверить, но теперь для меня это имеет смысл. Когда вы это говорите, я чувствую, что не хочу ходить… я маленькая девочка в комбинезончике… Как странно. Вас поднимают за правое плечо, и вы сердитесь… но теперь я точно так же поступаю со своим сыном. Сама этого не одобряю и думаю: «Я не одобряю и знаю, что он чувствует». На самом деле это моя мать не одобряет. Это и есть та Родительская часть, о которой вы говорили? Меня все это немного пугает».

В этом пункте было подчеркнуто, что загадочного или метафизического аспекта в этих диагностических суждениях нет.

Обсуждение. Пациентка теперь отчасти испытывает феноменологическую реальность Ребенка, и это прибавило поведенческой, социальной и исторической реальности, установленной на прошлом интервью. Следовательно, показания благоприятны для лечения трансакционным анализом.

4. 22 апреля

«На этой неделе впервые за пятнадцать лет я была счастлива. Мне не пришлось долго искать, чтобы найти Ребенка, я теперь вижу его в муже и в других тоже. У меня неприятности с сыном». Игра с ее сыном была прояснена неточным, но хорошо рассчитанным и наглядным способом в терминах Родителя (ее неодобрение и решительность), Ребенка (ее соблазнительность и недовольство его сопротивлением) и Взрослого (удовлетворение, когда он в конечном счете выполняет свою работу). Ей намекнули, что скорее стоит попробовать Взрослый подход (разум), чем Родительский (ласку).

Обсуждение. Теперь пациентка погрузилась в собственно трансакционный анализ, и ей была внушена идея социального контроля.

5. 28 апреля

Она сообщает, что отношения с сыном стали лучше. Предпринята попытка регрессионного анализа, чтобы больше узнать о ее ребенке. Она рассказывает: «Кошка испачкала ковер, и меня в этом обвинили и заставили убирать. Я говорю, что не делала этого, и начинаю запинаться». В последующем обсуждении она замечает, что и анонимные алкоголики, и англиканская церковь требовали признания в «неприятностях». По этой причине она от них отказалась. В конце сессии она спросила: «Хорошо ли быть агрессивной?» Ответ: «Вы хотите, чтобы я вам сказал?» Она понимает смысл ответа: она сама должна решать такие вопросы на Взрослой почве, а не спрашивать Родительского разрешения, и отвечает: «Нет, не хочу».

Обсуждение. Во время сессии были установлены некоторые элементы ее сценария. Можно предвидеть, что она постарается в какой-нибудь хорошо приспособленной форме повторить с терапевтом ситуацию с кошкой. Ее вопрос «Хорошо ли быть агрессивной?», возможно, является первым шагом в направлении такой адаптации. Это дает возможность терапевту отклонить игру и укрепить ее Взрослого. Пациентка так далеко продвинулась в понимании структурного и трансакционного анализа, что может считаться подготовленной к групповой терапии. Группа, в которую она войдет, состоит преимущественно из женщин.

6. 4 мая

Сон. «Я смотрю на себя и говорю: «Неплохо». Группа ей понравилась, но на протяжении остатка недели она испытывала неловкость. Пересказывает некоторые воспоминания, включая гомосексуальную игру во время детства. «О! Именно поэтому я не люблю АА (анонимные алкоголики). Там были две гомосексуальные женщины, и одна из них называла меня сексуальной». Она жалуется на вагинальный зуд. «Мы с мамой спали вместе, и она тревожила меня».

Обсуждение. Содержание ее сна свидетельствует о проявлениях Взрослого и указывает на возможность благоприятного прогноза. Опыт в группе активизировал сексуальный конфликт, и есть первые указания на его природу.

7. 11 мая

Уходя с группового занятия, она чувствует себя очень возбужденной. «Дела быстро развиваются. Почему они заставляют меня смеяться и краснеть? Я теперь могу поцеловать сына, а дочь впервые подошла и села мне на колени. Я не могу быть хорошей любовницей, когда жизнь монотонна».

Обсуждение. Анализ ее семейных игр, частично обрисованный в главе четырнадцатой, привел к установлению некоторого Взрослого социального контроля. Очевидно, что этот усилившийся контроль заметили ее дети, и впервые за долгое время у них возникло чувство, что она может сохранить и удержать свою позицию, и они реагируют соответственно. Ее возбуждение при уходе из группы и замечание о том, что она не может быть хорошей любовницей, когда жизнь монотонна, свидетельствуют, что она ведет какую-то сексуальную игру с мужем.

Позже на той же неделе опыт в группе ясно свидетельствует о ее потребности в родительских фигурах для некоторых из ее игр. В группе появился новый пациент, социальный работник мужчина, и на нее его профессия произвела сильное впечатление. Она спросила у него, что они должны здесь делать. Ей было указано, что она об этом знает больше его, потому что он первый раз на занятии, а она третий. Она говорит, что терпеть не может, когда ей указывают, что делать, однако по-крестьянски, вопреки своему большему опыту, она просит у новичка инструкции, потому что показывает, какое впечатление на нее произвело его образование: очевидно, это попытка начать игру. Эта интерпретация попадает в цель. Она признает, что пыталась «заманить» подходящего кандидата на родительскую роль, и сожалеет об этом.