– Да тем, что не говорит ни слова правды! Он все время играет! Вот и сегодня, с этой госпожой Балайн… с три короба наплел, и так легко, словно репетировал заранее! Я уже начинаю подозревать, что он и не капитан вовсе, и никакого отношения к разведке не имеет…

– Что заставляет вас так думать?

– Ну, как можно доверить что бы то ни было такому легкомысленному человеку? Пьет, как лошадь, врет на каждом шагу… кстати, о лошадях – зачем, например, он притворялся, будто не умеет ездить верхом?

– А вы не поняли?

– Нет.

– По-моему, он заботился о вас – вы же не умеете держаться в седле. И обо мне тоже…

– Нужны мы ему! – сердито возразила Вероника. – Вчера, в ресторане, он про нас вовсе забыл… ну себе пить и плясать с этими тарианцами!

Овечкин чуть заметно усмехнулся.

– Он работал, Вероника Андреевна. Вы и этого не заметили?

– Что значит – работал?

– Капитана Хиббита очень беспокоит тинтар. У своих знакомых он между делом выяснял, что с этим металлом происходит. И почти не пил, только делал вид!

Вероника слегка озадачилась.

– Правда?

– Правда.

– Вы хотите сказать, что он нарочно притворяется хуже, чем есть? Плетет о себе всякие небылицы – и шулер-то он, и трус, и плакса…

– Нет, – сказал Овечкин. – Он такой и есть. Трус и плакса… лгун, актер, шулер. Прирожденный разведчик. Очень талантливый человек и очень эмоциональный. Щедрый, внимательный, тонко чувствующий, все понимающий. И очень уязвимый… Признайтесь, ведь на самом деле он вам нравится?

– Нет, – резко сказала Вероника. – Не спорю, он вызывает восхищение… иногда, но мне он не нравится.

– А мне кажется, что все-таки нравится. И не стоит его обижать… Кроме того, вы ему нравитесь тоже. Не замечали?

У Вероники на мгновение перехватило дыхание.

– Михаил Анатольевич… с чего вы это взяли?

Он усмехнулся.

– Видимо, я более наблюдателен. От кого вы защищаетесь, Вероника Андреевна? От себя?

Она немного помолчала. Потом сказала:

– Не знаю. Может быть. И потом… нравится, не нравится… это еще не любовь.

– Но может стать таковою?

– Нет. Он любит ангела… И не видит дракона в моем талисмане. А, значит, не судьба!

– Не судьба… – задумчиво повторил Овечкин. – Вы позволите мне взглянуть на ваш талисман, как-нибудь на досуге?

– Конечно. Хоть сейчас.

Радуясь перемене темы, Вероника сняла с шеи цепочку и протянула ему камень. Овечкин взял его в руки, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

– Очень старая магия, – сказал он через несколько секунд. – Этому талисману больше тысячи лет, я правильно помню?

– Да. Так, во всяком случае, говорит капитан Хиббит.

– Ваш предок, мне кажется, поступил не слишком умно, приговорив дочерей своего рода к одной-единственной возможности супружеского союза. Ну да Бог ему судья… Интересно, жив ли он еще?

– Кто?

– Тот, кто сделал талисман. Мужчина это был или женщина?

– Не знаю…

Михаил Анатольевич вернул камень Веронике.

– Я попробую с ним поработать, потом. Может быть, удастся расшифровать надпись. А может быть, лучше просто выбросить его?..

– Как это выбросить? – испугалась Вероника. – Зачем?

– Подумайте…

Тут экипаж остановился, и кучер что-то весело прокричал.

– Приехали, – перевел Овечкин. – Ну что ж… надеюсь, несмотря ни на что, вы еще вспомните наш сегодняшний разговор. А пока – забудем о нем и настроимся на беседу не менее важную. Во время которой нам тоже придется врать и играть, ничего не поделаешь!..

Они покинули экипаж, расплатились с кучером деньгами, которыми снабдил их капитан Хиббит, и, уточнив у прохожего местонахождение дома номер пятнадцать по Каменной улице, постучались при помощи дверного молотка во входную дверь. Жилище кавалера Кивана было далеко не столь роскошным, как у покойного Эттира Аррсона, – маленький одноэтажный домик, рассчитанный всего на одну квартиру, и вряд ли здесь имелся привратник.

– Странно, – сказала Вероника, пока они дожидались ответа, – почему тарианцы не обращают внимания на то, как мы отличаемся от них? Глазами, руками…

Овечкин бросил взгляд на ее маленькие руки в пушистых перчатках и улыбнулся.

– Это заклинание личины. Мы выглядим так же, как они.

– Какой ужас! У меня тоже голубые белки без зрачков?!

– Только на взгляд местных жителей, – поспешил успокоить сказочницу Овечкин. – А мы видим вас в вашем истинном обличье. Как и вы нас.

Тут дверь отворилась, из нее выглянула хмурая женщина в длинном вязаном платье.

– Чего надо? – спросила она довольно грубо.

– Здравствуйте. Мы хотели бы повидаться с господином Киваном, – вежливо ответил Михаил Анатольевич.

– Нету его тут.

– Как нету?

– А вот так и нету. Здесь мы живем, семья Ашту.

– Это дом номер пятнадцать?

– Да. Только помер ваш Киван, – поеживаясь от холода, сказала женщина. – Не то без вести пропал, не помню. Идите, не морозьте меня. Коли интересно, загляните к домовладельцу, в номере тридцать четвертом он живет, у него и спросите. А мы тут честно снимаем и знать ничего не знаем!

После этих слов она захлопнула дверь, а Вероника с Михаилом Анатольевичем растерянно уставились друг на друга. Потом Овечкин нахмурился.

– Надо идти к домовладельцу. Что за чертовщина?

Они быстро дошагали до тридцать четвертого номера, который ничем не отличался от пятнадцатого, и, по счастью, застали хозяина дома.

Тот всполошился, услышав, что они знакомые господина Кивана. И принялся сбивчиво объяснять, что закон позволяет домовладельцу в случае отсутствия наследников распоряжаться имуществом покойного по своему усмотрению…

– Подождите, – перебил его Овечкин. – А вы уверены, что Кивана нет в живых?

Домовладелец смутился еще больше и зачастил:

– А где же он? Я в полицию обращался? Обращался! Объявление в газету давал? Давал! Три месяца ни слуху, ни духу, а мне квартиру сдавать надо? Или не надо? А куда вещи девать?

– Да Бог с ними, с его вещами! – осерчал кроткий Михаил Анатольевич. – Вы хотите сказать, что господин Киван пропал?

– Ну да! Может, и умер… может, убили его да скинули тело в прорубь на Химаи, кто знает? Полиция искала, не нашла, а мне что прикажете делать?

– И никто его не спрашивал после исчезновения, кроме нас?