— Я чувствую себя сытой сонной беременной самкой, — жалуется Ника, а я смеюсь, целуя её ладони.

— Поправляйся, — шепчу, плавясь от нежности, и не сопротивляюсь, когда она решительно притягивает меня к себе. О, этот сладкий запретный поцелуй — неистовый, сумасшедший, когда сложно оторваться, особенно, когда в коридоре слышится демонстративное покашливание бабули. Вот же блюститель нравственности!

Отрываюсь с трудом. Трусь носом. Вожу губами по нежной коже.

— Я чувствую себя школьницей, которую застукали в подъезде родители, — жалуется тихонько Ника и косится на дверь.

— Не волнуйся. Я знаю, как избежать скандала! — смеюсь глазами и ловлю губами Никину улыбку.

— И как же? — интересуется она, проводя пальцами по моим векам, касаясь ресниц и поглаживая мои виски.

— Я скажу им, что женюсь на тебе!

Она очаровательно краснеет. Мне очень хочется подёргать её за косичку, но, увы: у Ники сегодня пучок на затылке, который уже безнадежно растрепался.

Срываю ещё один поцелуй.

— Не скучай. Я вечером буду. Навестим Ольгу — и приеду. И косички заплети, пожалуйста, — озвучиваю свои тайные желания. Любуюсь Никиными иронично приподнятыми бровями.

— Иди уже, — улыбается она. — А то у бабушки чахотка начнётся скоро.

Как же тяжело сделать всего несколько шагов!

Уже в машине меня достаёт звонок отца.

— Надеюсь, у тебя всё идёт по плану? — как всегда, не сказав и «здравствуй».

— Да, — лгу я, не собираясь объясняться. Пусть царствует спокойно, пока есть возможность.

— И, может, ускорим процесс реорганизации? Подмажем, где надо?

— Не нужно, — отрезаю немного резче, чем хотел бы. — Пусть идёт всё своим чередом. Я хочу пройти процедуру от начала до конца, без всяких подмазок. Для меня это важно.

— Хорошо, — неужели он согласился? И даже не попытался меня продавить? — Но сегодня у нас ещё одна встреча с представителями «Дельты». Будь добр, подъезжай к четырём. Наши юристы составили договор купли-продажи недвижимости, и сегодня мы встречаемся, чтобы внести кое-какие правки.

— Почему продажа, а не аренда? — впервые интересуюсь я. До этого я как-то с отцом не спорил. Делал, как он говорил, и не забивал голову лишними подробностями. Но сейчас у меня есть свой определённый интерес. И вряд ли отцу понравится, когда я начну возражать.

— Потому что им так выгоднее. А нам нет разницы. Прибыль выше, больше возможностей расширить бизнес, освоить новые горизонты. У меня на примете есть ещё несколько неплохих объектов.

У отца всегда есть что-то на примете. Никогда не останавливается и прёт только вперёд.

— В час мы уложимся? — спрашиваю, прокручивая в голове, что я успею узнать до четырёх часов. — У меня на вечер свои планы.

— Вполне. Эта встреча — больше формальность, которую нужно соблюсти.

Я не был так оптимистичен. У меня имелись собственные соображения, но озвучивать я их не спешил.

— Геннадий Львович?  — делаю я звонок безопаснику сразу же после беседы с отцом. — Нужно пробить кое-какую информацию. Поможешь?

Львович, как всегда, немногословен. Я сообщаю ему данные и уже собираюсь отключиться, когда меня останавливает его глухой бас:

— Кстати. Я вспомнил, где видел ту девушку, — я не сразу понимаю, о ком он говорит. — Не удивительно, что не узнал её. Изменилась. Выросла.

— Ты о Нике, что ли? — соображаю наконец.

— Вероника Лунина. Дочь Павла Юрьевича Лунина.

— Да-да, я уже в курсе, — перебиваю его. — Я так понимаю, отец собирал на неё досье пару дней назад?

Папуля и не скрывал, что перековырял всё бельишко, желая выяснить, а не пытаюсь ли я его обвести вокруг пальца. Подозрительный, никому не доверяющий тип, мой папаша. Пребывая в нирване своих мыслей, я не сразу соображаю, что ещё сухо и деловито втолковывает Львович. Но как только смысл его слов доходит до меня, настораживаюсь и замираю. Вот, значит, как. Очень интересно. Чувствую, как в голове начинают стучать молотки яростной злости.

— Мне этого недостаточно. Я хочу знать больше, — с трудом сдерживаю рык, чувствуя, как внутри выжигает всё живое вечная мерзлота. И когда я успел настолько обледенеть?..

— Мне нужна твоя помощь, — делаю я звонок, как только за моим Драконищем закрывается дверь.

— Что на этот раз, принцесса? — устало отзывается Илья. — Звезду с неба? Принца на ужин? Можешь съесть меня — я даже не пикну.

— Не так всё радикально, — обрываю я его тоскливые фантазии, — всего лишь пароль от твоего ноутбука и доступ к вай-фаю.

— Всего лишь? — тянет он меланхолично. — А ключи от сердца вам не нужны, Недотрога?

— Убью-зарежу! — грожусь я, кровожадно щёлкая зубами. — Мы молодцы с тобой, да. Шмотками все пакеты забили, а самую главную вещь не забрали! Мой ноут остался в логове врага. А мне работать надо.

— Да, как-то промазали, — соглашается Драконов средний. — Ну, не до того было. Драматический момент. Бои без правил. Душераздирающие признания. У кого хочешь, мозги лягут и не встанут. Тогда сдаюсь, — тяжело вздыхает Илья и диктует мне данные. — Только свистни — в любой момент поедем, заберём остатки твоего приданого. А то придётся Дракону Ивановичу тебя голой, босой и простоволосой замуж брать. Ты как вообще?

— Не очень, — морщусь, потирая виски. — Поспешила, не рассчитала силы. Буду болеть с комфортом, а заодно и сделаю кое-что полезное.

— Не переусердствуй. А то братец мне голову отвинтит за сговор за его спиной. А за порчу подрастающего в твоём животе дракончика вгонит на метр под землю. Или на два.

— Перестань. Нет никакого дракончика, — делаю чистосердечное признание. — Только пока об этом никому знать не нужно.

— И Димке тоже? — уточняет ироничный монстр. Я так и вижу, как он заинтересованно склоняет голову набок, пряча глаза под чёлкой.

— Не знаю, зачем он солгал, — мне хочется поскорее закончить разговор: я уже влезла его ноут, подключилась к сети и пытаюсь заняться делом, прижимая телефон к плечу. Неудобно. Но пока я не нашла нужных слов, чтобы распрощаться с Ильёй.

— Зато я знаю, — я слышу, как он с усилием выталкивает из себя воздух. — В больницу, я так понимаю, мне придётся ехать в одиночестве.

— Нет. Если тебя это утешит, с тобой поедет Дима.

— Его только не хватает мне для полного счастья.

— Хватает или не хватает, но ты не будешь от него бегать. Вам вообще… нужно пересмотреть отношения друг к другу. Цапаетесь, как подростки.

— Думаешь, пришло время зарыть топор войны, обняться и лить благодатные слёзы, заверяя друг друга в вечной братской любви?