Гроб несли специально нанятые люди. Невский шел во главе процессии, с двумя розами в руках, окруженный дюжиной телохранителей, под куртками которых Рублевский без труда угадывал оружие. Причем – не только пистолеты, но и машинки посерьезнее, вроде «узи» или «кипариса». Долгих речей никто не произносил. Батюшка, отец Иоанн, провел отпевание. Угрюмые могильщики заколотили крышку, опустили гроб в свежевырытую могилу. По древнему русскому обычаю все, включая укутанную в черный платок Веру и самого Рублевского, бросили сверху по горсти сырой земли. Внезапно мать Аллы с криком метнулась к могиле, но ее успели в последний момент поймать телохранители и оттащить в сторону. Могильщики, привычно орудуя лопатами, быстро закопали яму, соорудив на ее месте желтый песчаный холмик, поверх которого легли сотни цветов, венки, а в изголовье был временно установлен деревянный лакированный крест, к которому прислонили перевязанную траурной черной ленточкой цветную фотографию улыбающейся Аллы.

На поминки в ресторан Рублевский и Вера, которой от пережитого стало нехорошо, не пошли. Так же, как родственники Аллы, демонстративно игнорировавшие Невского и уехавшие сразу по окончании похорон на обычном городском автобусе. Сергей отвез Лиховцеву к ней домой, где пробыл до самого вечера. И лишь затем, пообещав обязательно вернуться через два часа, уехал на оговоренную еще накануне встречу с Седым. Как догадывался Рублевский – чтобы получить новое задание.

К вечеру погода окончательно испортилась. Шел обильный мокрый снег. Полковник Гайтанов неожиданно перезвонил, когда Рублевский уже находился в дороге, и сообщил, что будет ждать его в сером «опеле»-такси у сквера перед Никольским морским собором, напротив кафе с откровенно украденным у американских киношников названием популярного боевика – «Без лица».

Прибыв на место, Сергей запарковал джип у светофора, в пределах прямой видимости от стоящего на противоположной стороне улицы зеленоглазого такси, к которому, клюнув на спасительный огонек, за то короткое время, пока Рублевский пересекал проезжую часть, дважды подбегали испуганные плохой погодой потенциальные клиенты и, дважды получив неожиданный категоричный отказ, недовольно отправлялись на поиски другой машины.

Открыв переднюю пассажирскую дверь «опеля», Сергей сел на сиденье. Старенькая «вектра», за рулем которой сидел Седой, хрюкнула двигателем и сорвалась с места. Полковник молча протянул руку. Рублевский пожал ее, закурил. Спросил вовсе уж по-простому:

– Как дела, Алексей Ильич? Что нового?

– Все по-старому, – вздохнул Седой. – Как твой отпуск? Так рвался на свободу, о тропиках и райских уголках мечтал. А сам завис в Питере. Собственно, поэтому я и нарушил свое обещание. Выдернул тебя. Извиняйте, дядьку.

– Одному не хочется никуда ехать, – сказал Сергей.

– С каких это пор? – удивленно поднял брови Гайтанов.

– С недавних, – признался Рублевский.

– Стало быть, актриса твоя никак из театра вырваться не может, – кивнул полковник. – Понимаю.

– Все-то вы знаете, как я погляжу, – фыркнул Сергей.

– Не гоношись, – примирительно хмыкнул Алексей Ильич. – Никто тебя не пасет. Спи с кем хочешь, если службе не мешает. Дело, как говорится, личное. Просто сегодня днем тебя наши на Южном кладбище срисовали. На похоронах секре-тарши Невского. Со спутницей. Установили личность. Благо это было не трудно. Лиховцева как-никак звезда питерской сцены. Красивая дамочка, нечего сказать. Так что со вкусом у тебя, как всегда, полный порядок, майор. Кстати, кем она приходится покойной?

– Школьной подругой, – хмуро бросил Рублевский. – Они давно не виделись. Случайно встретились в пятницу, вечером. В картинной галерее, на выставке Рериха. Я был с Верой. Потом мы втроем поехали в казино. В общем… это я привез Аллу Монро домой. Тогда. Кто ж знал, что все так погано обернется.

– М-да, ситуация, – протянул полковник. – Догадываюсь, какое состояние сейчас у твоей актрисы. Только ведь все под Богом ходим, Сережа. Знаешь, как говорят – знал бы, где скользко, соломку подстелил. Каждого из нас где-то ждет свой кирпич. Упадет – не упадет, это уже как карта ляжет. Только вот пословицы – одно, а жизнь – другое. И на памяти моей еще никому не удавалось эту самую гребаную соломку вовремя разбросать. Согласен?

– Наверное, – уклончиво ответил Сергей.

– Ладно, в сторону лирику и философию. Давай ближе к делу. Есть заказ, Сережа. Серьезный. С самого верха. Не то чтобы сверхсрочный, как с Аграновичем, бог миловал, но времени на раскачку немного. Клиента, кровь из носа, нужно исполнить в течение недели. Семь суток. Таймер уже, считай, пущен. Утром в следующую пятницу объект должен быть ликвидирован.

– Где? – Рублевский выкинул окурок в окно. Вопросительно посмотрел на полковника.

– Здесь, в Питере.

– Сколько?

– Двадцать пять тысяч баксов. Ставки растут.

– Хорошо, – пожал плечами Сергей. – Кто счастливчик?

– Ты его знаешь. Он был сегодня на похоронах, – спокойно сообщил Гайтанов. Сунул правую руку под куртку, достал фотографию, протянул Рублевскому. Сергей взял снимок, развернул картинкой вверх и, глянув на будущую жертву, тихо выругался.

– Что-нибудь не так, Сережа? – с фальшивой заботой поинтересовался Алексей Ильич. – Или мне показалось?

– Все в порядке, – помолчав пару секунд, глухо сказал майор. Вернул снимок Гайтанову. Достал новую сигарету.

– Вот и славненько, – хитро прищурился Седой. – Можешь прямо сейчас приступать. Схема обеспечения обычная. Канал связи тот же. Андрюха Джинн в полном твоем распоряжении. Думаю, никаких сложностей с реализацией быть не должно. Мишень черезвычайно подвижная, никаких перестраховок, кроме бронированной машины и стандартных бодигардов. Но ведь мы не чеченцы, из «мухи» пулять не будем. Бесполезна она против такой тачки. Да и лишние жертвы ни к чему. В общем главное – выбрать удачное время и место. Трехпяти дней на подготовку вполне должно хватить. Вопросы, особые пожелания имеются?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Тогда – желаю удачи, майор. Между прочим, с вас сто рублей. За такси. Ха-ха! – Заложив крутой вираж, Седой лихо развернул машину на перекрестке и поехал обратно к Никольскому собору.

Вечером, перед сном, заметив перемены в поведении Сергея, Вера спросила:

– Что-то случилось, да? Только не лги мне, пожалуйста. Я же не слепая. Ты какой-то странный вернулся.

– Ерунда. Просто очень не хочется расставаться. Мне нужно будет уехать, дней на десять.

– Куда, если не секрет? – Лиховцева крепко прижалась к Сергею, обхватив его сзади руками и по-кошачьи потеревшись щекой.

– В Белоруссию, – соврал майор, выдав первое, что пришло на ум. – Там… в общем, надо принять экзамен. По спецподготовке, – он вымученно улыбнулся. Получилось не очень убедительно.

– Ладно уж. Езжай, раз родина зовет, Джеймс Бонд ты мой ненаглядный.