После того, как купцы ушли, Ингви обернулся к Ннаонне, которая терпеливо ожидала конца переговоров:

— А теперь нас ждет еще одно представление. Ты когда-нибудь видела эльфа? — девочка отрицательно помотала головой, — тогда тебе, наверное, будет интересно, — утвердительный кивок.

— Так и будешь молчать? — Ннаонна вновь энергично кивнула, эта игра доставляла ей удовольствие. — Ну ладно, великий молчальник, идем в тронную залу… Да, сбегай-ка за моей короной… и плащ захвати — тот, черный…

Полчаса спустя в тронную залу привели плененных эльфов. Ингви встретил их сидя на троне в самом торжественном виде — весь в черном, с короной на голове и облачком мрака за плечами (этот магический атрибут он использовал лишь изредка, в тех случаях, когда собирался ошеломить собеседника). Выглядел он и впрямь довольно внушительно, несмотря на небольшой рост и легкомысленное выражение лица — в нарочито-мрачном наряде, с крыльями тьмы за спиной…

— Итак, эльф Филлиноэртли, ты готов повторить свою торжественную клятву мне — от своего имени и от имени своих вассалов? — голос демона гулко отдавался под сводами зала.

В это время стало темнее — на солнце набежала маленькая тучка (еще один тщательно продуманный эффект Ингви), по залу пробежал невесть откуда взявшийся ветерок…

— Да, я готов… — слегка дрогнувшим голосом произнес эльф, видимо, усилия демона не пропали даром — на Филлиноэртли произвела впечатление созданная магией в зале мрачная и таинственная атмосфера, — я принесу эту клятву, а мои вассалы последуют за мной в силу своего долга перед сеньором… Я — князь Филлиноэртли — клянусь служить королю Ингви верой и правдой до тех пор, пока не унесет смерть одного из нас, либо пока король Ингви не предаст меня — тогда клятва потеряет силу… Клянусь именем моего праотца Гилфинга Созидателя и именем моей праматери Гунгиллы Дарительницы Жизни — творцов мира. Клянусь их священными именами… и если преступлю эту клятву — пусть постигнет меня кара творцов! Клянусь! Клянусь! Клянусь!..

По мере того, как эльф произносил слова своей клятвы — полумрак вдруг постепенно начал рассеиваться, наколдованная Ингви туча словно растворилась в синеве неба за высокими окнами зала, да и черные тени за плечами демона как-то поблекли, приобрели сероватый оттенок… Недовольно поморщившись и поджав губы, король процедил:

— Ну, эльф, думаю, что твоя клятва услышана…

На восьмые сутки пути караван Кадор-Манонга достиг границ Гонзора. Уныние, охватившее всех без исключения беглецов, усиливалось мерзкой погодой, которая становилась все хуже по мере продвижения на север… Набухшее свинцовое небо, нависавшее, казалось, над самой головой, то и дело осыпало путников мелким дождиком, противным и холодным, вот-вот должны были начаться осенние проливные дожди…

— Да, Гангмар побери… Скверное время для путешествия, — пробормотал сэр Питви ок-Логра, жизнерадостный толстяк, догоняя принца, едущего во главе колонны.

— Что делать… — отозвался тот, сдерживая сердитую отповедь, готовую сорваться с губ — Кадор-Манонг понимал, что сейчас не время ссориться, к тому же его изрядно утомили непрерывные перепалки с Санеланой, настырно и злобно винившей брата в своих несчастьях — это занятие никогда ей не надоедало и она устраивала скандалы при первой же возможности, так что теперь принц избегал приближаться к ее фургону…

— Я что хотел сказать, ваша милость, — продолжил сэр Питви, не замечая раздражения сеньора, — вроде бы приближаемся к Гонзору… Не худо бы дозор выслать… Как бы не приняли нас за врага гонзорцы-то…

Дважды беглецы встречали купеческие караваны, возвращающиеся в Энмар — купцы рассказали, что южная граница Гонзорского герцогства охвачена войной и тамошние рыцари стерегут свои границы.

— Да что ж они, по-вашему — ослепли? Мы же на конях и с фургонами… А впрочем, хотите — езжайте вперед, разведайте…

Рыцарь тронул коня шпорами, устремляясь вперед и на ходу выкрикивая имена слуг и оруженосцев, которых хотел взять с собой.

…Опять заморосил дождик, видимость ухудшилась — колонна пошла медленнее, к тому же колеса то одного, то другого фургона застревали в раскисшей земле…

Из серой пелены впереди вынырнули несколько высоких силуэтов, принц, положивший было руку на рукоять меча, расслабился — приближались всадники. Всмотревшись, Кадор-Манонг различил Питви, рядом с ним ехал какой-то незнакомый воин, судя по доспехам — дворянин. Приблизившись, незнакомый рыцарь заговорил:

— Рад приветствовать вас, ваша милость! Позвольте представиться — Менгрон из Маултона. Не угодно ли вашей милости заехать в мой скромный замок — отдохнуть после долгого пути? — сэр Менгрон никогда не забывал о своих обязанностях родителя — трем его дочерям были нужны женихи, а тут пожаловал принц королевской крови, с правами на престол и корону (все это он успел вытянуть из Питви по дороге) — такой случай упускать было нельзя!

— Благодарю вас за великодушное предложение, — отозвался принц, — я с радостью принимаю его.

В Маултоне гостей уже ждали — предупрежденные посланным Менгроном оруженосцем, дочери хозяина замка вышли встречать пришельцев во двор, нарядившись в свои лучшие одежды. Увидев эти приготовления, принц приободрился, принцесса Санелана же с тоской выглядывала из своего фургона, грустно сравнивая одеяния местных барышень, со своим измятым дорожным нарядом, однако приняли беглецов в замке так радушно и сердечно, что и принцесса перестала дуться и с улыбкой — впервые за последние восемь дней она улыбалась — принялась описывать хозяйкам свои злоключения. Те исправно охали и качали головами, слушая о тяготах пути, но как только Санелана высказалась в том духе, что всему виной братец — старшая из дочек сэра Менгрона, Агриста, заявила, что нельзя, дескать, ставить рыцарю в вину избыток отваги — ведь он потерпел поражение, сражаясь за свои права, борясь с силами Тьмы, вновь грозящими Миру. Посмотрев на сестер мадам Агристы и увидев, что они согласны с этим, принцесса вновь загрустила — нет, здесь никто не желает ее понимать… Вот если бы у доброго сэра Менгрона были не дочки, а сыновья… Что ж, таков, видимо, ее печальный удел — быть вечной жертвой брата-тирана… Ну почему же ей вечно так не везет?.. Ну почему?..

Ненависть, ненависть,

Всех объединяет ненависть,

Всех объединяет одно желание

Убивать и насиловать всех иных прочих.

Егор Летов

В-целом, результаты всего этого происшествия меня удовлетворили — я завербовал на свою службу двенадцать эльфов, отличных стрелков. Что бы там не твердили мне Кендаг, Гендар и другие орки — они, хотя и считали стрельбу из лука чем-то вроде национального спорта, тем не менее и в подметки не годились, как стрелки, самому распоследнему из эльфов. В этом я убедился на следующий день после того, как принял присягу у Филлиноэртли — когда устроил состязания между своими наемниками. Эльфы играючи превзошли признанных чемпионов той сотни орков, что была расквартирована в Альде, к тому же их стрелы, пущенные из длинных тугих луков, били гораздо дальше, их убойная сила сохранялась на расстоянии в сто пятьдесят — двести метров, тогда как орки едва могли похвалиться лишь сотней… Мало того — и скорострельность они показали гораздо лучшую. Все это, конечно, не делало эльфов в моих глазах солдатами лучшими, чем орки. Во-первых, орки лучше действовали в рукопашной, более умело владея оружием и доспехами (эльфы доспехов вообще не признавали), а во-вторых, эльфы принципиально отказывались понимать такие вещи, как дисциплина, предусмотрительность, расчет и прочее в таком духе. Принимая во внимание последнее, орки для меня были куда более предпочтительны как наемники. К тому же эльфы постоянно находили повод для веселья — дурачились, шутили (их шутки, как на мой вкус, были не всегда приличного свойства), особенно им по душе было дразнить и задирать орков. Орки же, хотя и не обладали большим чувством юмора, тем не менее прекрасно понимали, когда над ними издевались — и только жесткая дисциплина, установленная Гендаром, помешала несколько раз вспыхнуть дракам. Виновными всякий раз, естественно, были эльфы, с поразительным легкомыслием старавшиеся разозлить орков, причем результат драки предугадать было не сложно, принимая во внимание численный перевес последних — эльфы, казалось, совершенно не дорожили своей бесконечной жизнью. Поэтому мне пришлось пригрозить им суровыми карами — кнутом, цепями, тюрьмой (телесных наказаний и неволи эльфы страшились гораздо больше, чем смерти) — лишь тогда восстановился более-менее сносный порядок. Все же я на всякий случай постарался сделать так, чтобы мои наемники встречались между собой как можно реже…