– Ну, ты так тревожился, что я не хотел разбить тебе сердце.

Шон раскрыл рот, собираясь сбить с Даффа спесь, но не успел: Дафф подмигнул ему, и у Шона дрогнули губы. Он почувствовал, как подступает хохот, попытался остановить его, но хохот победил.

– Сколько это будет нам стоить? – спросил он сквозь смех.

– Если спросишь еще раз, смех тебя задушит, – предупредил Дафф. – Просто знай, что, если прибавить стоимость транспортировки сюда дробилен из порта Наталь, нам придется за несколько недель пропустить через нашу маленькую дробильню гору руды Главаря.

– А как же плата за наши новые участки?

– Это мое дело, я о нем и позабочусь.

Так закладывались основы их партнерства; в следующие несколько недель они окончательно оформились. Дафф с его волшебным языком и очаровательной кривой улыбкой вел переговоры и лил масло на воды, взбаламученные нетерпеливыми кредиторами. Он был энциклопедией горного дела, и Шон ежедневно черпал из этого источника; он строил планы, иногда дикие, иногда гениальные. Но его кипучая нервная энергия не была направлена на осуществление этих планов. Он быстро терял к ним интерес, и именно Шон отвергал самые дикие порождения разума Чарливуда и принимал другие, более заслуживающие внимания; сделавшись их приемным отцом, он рассматривал их как родных детей. Дафф был теоретиком, Шон – практиком. Шон теперь понимал, почему Дафф прежде никогда не добивался успеха, но в то же время понимал и то, что сам он без Даффа бессилен. Он с глубоким восхищением следил за тем, как Дафф с помощью едва достаточного потока золота с «Глубокой Канди» поддерживает работу дробильни, платит поставщикам, погашает в срок кредиты и в то же время сберегает деньги на новую технику. Он словно жонглировал горящими углями: продержи слишком долго – обожжет, вырони – и все рухнет. И Дафф, в глубине души вечно не уверенный в себе, обладал достаточной волей, чтобы никогда этого не показывать на словах; лишь изредка об этом свидетельствовал его взгляд, устремленный на Шона. Дафф чувствовал себя маленьким рядом с большим телом Шона и его огромной целеустремленностью, но это было приятное чувство – словно рядом с тобой дружелюбная гора.

Они окружили дробильню новыми зданиями – складами, плавильней, домами для Шона и Кертиса.

Дафф снова спал в гостинице Канди. Туземцы помещались ниже по черному склону хребта, каждую неделю, по мере того как рос белый шахтный отвал, они чуть отступали. Вся долина менялась. Прибыли новые дробильни Градски и выстроились вдоль хребта, высокие и гордые, но в конце концов созданные ими же отвалы превзошли их по высоте. Йоханнесбург, вначале лишь простой рисунок заявочных колышков, всасывал в себя разбросанные лагеря, упорядочивая их на своих улицах.

Комитет землекопов, членам которого надоело чистить обувь всякий раз после прогулки по свежему воздуху, постановил построить общественные туалеты. Потом, взбудораженный собственной смелостью, он построил мост через реку Наталь, приобрел водовозку, чтобы поливать пыльные улицы, и провел закон, запрещающий погребения в пределах полумили от центра города. Шон и Дафф как члены Комитета считали своим долгом демонстрировать веру в золотые поля, поэтому они купили двадцать пять участков земли в Йоханнесбурге, по пять фунтов за участок с выплатой в течение следующих шести месяцев. Канди призвала всех своих клиентов, и за одну субботу и воскресенье они разобрали гостиницу, погрузили все доски, все листы железа в фургоны, отвезли на милю по долине и снова собрали на собственном участке Канди в центре города. Во время приема, который устроила для них по этому поводу Канди, они едва опять не снесли гостиницу. Ежедневно по дорогам из Наталя и Кейпа приходили новые фургоны, все больше людей вливалось на золотые поля Витватерсранда. Предложение Даффа брать со всех вновь прибывших по гинее с головы на финансирование общественных работ Комитет неохотно отверг: налог мог привести к гражданской войне, а новичков было очень много, и никто не хотел оказаться среди проигравших.

Однажды утром Дафф принес на шахту телеграмму и молча протянул ее Шону. Шон прочел. Механизмы прибыли.

– Боже, на целых три недели раньше. У них, должно быть, море шло под уклон, или дул попутный ветер, или что еще заставляет корабли идти быстрей, – бормотал Дафф.

– У нас хватит денег, чтобы заплатить по счету? – спросил Шон.

– Нет.

– Что же делать?

– Пойду повидаюсь с коротышкой из банка.

– Он вышвырнет тебя вон!

– Я заставлю его дать нам заем под заклад участков.

– Как? Мы же за них еще не заплатили.

– Это называется финансовым гением. Я докажу ему, что участки стоят впятеро дороже, чем мы за них заплатили. – Дафф улыбнулся. – Можете обойтись с Кертисом без меня весь день, пока я организовываю это?

– Организуй, и я с удовольствием дам тебе месячный отпуск.

Вернувшись к вечеру, Дафф принес документ. Внизу была подвешена красная восковая печать, вверху значилось «КРЕДИТНОЕ ПИСЬМО», а посередине, выделяясь на фоне мелких букв, число с внушительным количеством знаков.

– Ты чудо! – сказал Шон.

– Ты прав, – согласился Дафф.

На том же корабле пришли механизмы братьев Хейнс. Джок и Дафф вместе съездили в порт Наталь, наняли сотню фургонов и все привезли.

– Вот что я тебе скажу, Джок: спорим, что мы поставим свои дробильни раньше вас? Проигравший оплачивает все транспортные расходы, – бросил Дафф вызов, когда они пили в новом баре в гостинице Канди.

– Я сделаю больше: добавлю ставку в пятьсот фунтов!

Шон толкнул Даффа в бок.

– Осторожней, Дафф, мы не можем себе это позволить.

Но Джок уже схватил наживку.

– Что значит «не можем себе позволить»? – прошептал Дафф. – У нас осталось почти пятнадцать сотен по кредитному письму.

Шон покачал головой.

– Нет, не осталось.

Дафф вытащил письмо из внутреннего кармана и повертел перед носом Шона.

– Вот, читай сам.

Шон взял у него письмо.

– Спасибо, старина. Пойду заплачу этому парню.

– Какому парню?

– Парню с фургонами.

– С какими фургонами?

– С фургонами, которые вы с Джоком наняли в порту Наталь. Я их купил.

– Что?

– Это была твоя мысль – начать транспортное дело. Как только разгрузятся, тут же отправятся назад, за грузом угля из Данди.

Дафф улыбнулся.

– Ты когда-нибудь хоть что-то забываешь? Ладно, приятель, действуй, а нам остается только выиграть пари, вот и все.

Одну из дробилен они поставили на «Глубокой Канди», вторую – на своих новых участках за шахтой «Кузина Джока».