Она крепче стиснула сцепленные на коленях руки.

– Да.

– И ваш навязчивый ночной кошмар не что иное, как точное воспроизведение подлинных событий той ночи?

– Да. Я не рассказала вам его первую часть.

– Ту, в которой вы убиваете Девериджа.

– Именно.

Он смотрел на нее в упор:

– Кроме того, вы не рассказали мне, почему вы так упорно стремились открыть дверь спальни, несмотря на бушующий в доме пожар.

– В спальне была Бернис.

Наступила короткая пауза.

– Проклятие! – Артемис на мгновение задумался. – Как она туда попала и почему оказалась взаперти? – наконец спросил он.

– Ренвик похитил ее в тот вечер, когда отравил моего отца. – Мэделин расцепила пальцы и сжала их в один кулак. – Он привез ее к себе домой, связал, сунул в рот кляп и оставил умирать в огне.

– Как вы ее нашли?

– Я застала папу еще живым. От него я узнала, что Ренвик похитил Бернис и хочет добраться до меня. Папа сказал, что быстрые, решительные действия – моя единственная надежда на спасение. Он велел мне вспомнить все приемы ванза, которым меня учил.

– И что вы сделали?

– Я отправилась к Ренвику домой. Ко времени моего прихода он уже поджег лабораторию и собирался устроить еще один очаг огня внизу, на кухне. Я вошла в сад, взглянула наверх и увидела в окне спальни лицо Бернис. Ей удалось добраться до окна, но она не смогла его открыть – у нее были связаны руки. А я не имела возможности подняться к ней по стене.

– Поэтому вы вошли в дом?

– Да. Мне не оставалось ничего другого. – Мэделин закрыла глаза под наплывом страшных воспоминаний. – Ренвик был еще на кухне. Он не слышал, как я вошла. Я поднялась наверх и двинулась по коридору к спальне. Было довольно темно, если не считать всполохов огня на черной лестнице.

– Вы обнаружили, что спальня заперта.

Она кивнула.

– Я пыталась открыть замок шпилькой для волос. Я слышала, как трещит пламя, и понимала, что у меня мало времени. Неожиданно в коридоре появился Ренвик. Наверное, он увидел меня на лестнице.

– Что он вам сказал?

– Он засмеялся, увидев меня сидящей на корточках перед дверным замком, и показал мне ключ. «Это то, что тебе нужно, не так ли?» – спросил он.

– И что вы ему ответили?

– Ничего. – Она смотрела на Артемиса скво-вуаль. – На полу рядом со мной, под складками моего плаща, лежал пистолет. Ренвик его не видел. Папа велел мне действовать без колебаний, потому что Ренвик – ванзагарец. Я не стала тратить время на слова – просто нашарила на полу пистолет и застрелила его. Он был всего в двух ярдах от меня – шел ко мне размашистым шагом и хохотал как дьявол, которым и был на самом деле. Я не могла промахнуться. Я не имела права промахнуться.

Артемис смотрел на нее, и глаза его восхищенно блестели.

– А потом вы взяли ключ, открыли дверь и спасли свою тетю?

– Да.

– Вы удивительная женщина, Мэделин!

Она пристально посмотрела на него:

– Мне еще никогда в жизни не было так страшно.

– Разумеется, – согласился он. – Это и есть самое удивительное. Мне не хотелось бы заставлять вас думать о тех страшных событиях дольше, чем это необходимо, но я должен выяснить один момент. Вы и ваша тетя были последними, кто видел Ренвика живым. Вы совершенно уверены, что он умер в ту ночь?

Мэделин передернулась.

– Да. Бернис отказывалась уходить до тех пор, пока мы окончательно в этом не удостоверимся. Она сказала, что здесь не должно быть ошибки, потому что этот человек – опасный маньяк.

– К тому же очень хитрый.

Она собралась с духом и решительно взглянула ему в глаза:

– Почти такой же умный и хитрый, как вы, сэр. Однако его хитрость не спасла его от пули.

– Я вас понял. Спасибо за заботу.

– Черт возьми, Артемис, не надо разговаривать со мной как с кретинкой! Я знаю, что такое стрелять с близкого расстояния в грудь.

– Конечно. Почему вы решили именно сейчас рассказать мне всю правду о событиях той ночи? Она застыла.

– Уверяю вас, это получилось случайно. Я вовсе не собиралась признаваться в убийстве.

– Это было убийство в целях самообороны.

– Да. Но не каждый в это поверит, Артемис.

– Я верю.

– Простите меня, сэр, но вы восприняли новость о том, что я убийца, мягко говоря, несколько равнодушно.

Он слабо улыбнулся:

– Наверное, все дело в том, что для меня эта новость не была неожиданной. Я уже давно догадывался, что Девериджа убили либо вы, либо ваша тетушка. Однако из вас двоих я поставил бы именно на вас, Мэделин. Бернис сильна в ядах, а не в пистолетах.

– Понятно. – Она опустила глаза и посмотрела на свои стиснутые руки. – Даже не знаю, что и сказать.

– Не надо ничего говорить. – Он помолчал. – Но, учитывая ту горячность, с какой вы выпалили правду…

– Не представляю, что на меня нашло. Должно быть, я лишилась рассудка. – Мэделин нахмурилась. – Но вы… Как вы посмели рисковать своей жизнью, отправляясь на сегодняшнюю встречу?

– А почему, собственно, вы так на меня взъелись? – спокойно спросил Артемис. – Даже если бы меня убил Глентхорп или Флад, вам-то что за дело? Или вы боитесь остаться без помощника?

Она вся взметнулась на волне праведной ярости.

– Черт возьми, Артемис, вы прекрасно знаете, что дело не в этом! Я злюсь, потому что мне невыносима мысль о том, что с вами что-то случится.

– Вы хотите сказать, что начали испытывать ко мне симпатию, несмотря на мое ванзагарское прошлое? Значит, вы готовы закрыть глаза даже на то, что я торгаш?

Глаза ее сверкнули огнем.

– Я не настроена шутить, сэр.

– Я тоже. – Неожиданно он протянул руки и взял ее за плечи. – Скажите, почему вам так невыносима мысль о том, что меня могут убить?

– Не стройте из себя идиота, сэр, – процедила Мэделин сквозь зубы. – Вы прекрасно знаете, почему я волнуюсь за вас.

– Первое, что приходит на ум, – это то, что вам не улыбается перспектива подыскивать себе нового знатока-ванзагарца. Но если дело не в этом, значит, вы не хотите утяжелять бремя своей вины – вот почему вы так за меня переживаете.

– Черт возьми, Артемис!

– Если со мной что-то случится за то время, пока я на вас работаю, вы будете винить в этом себя – точно так же, как было после смерти вашего отца, верно?