— Ханна или Эмма? — сразу догадался Эрлинг и бросил взгляд на семейство, горделиво сидевшее в первых рядах.

— Дамы решили, что установка ели на Рождество — язычество и непотребство, — объяснила я, и герцог закатил глаза, качая головой.

— Мой Бог, когда они стали такими набожными христианками! Не обращайте внимания, дорогая, и не принимайте эти глупости близко к сердцу.

— Ни в коем случае, — пообещала я и почувствовала, как его большая горячая ладонь накрывает мою руку, лежащую на сиденье скамьи. — Все это выглядит глупо и никак не может меня обидеть.

— Вы умница, Асти, — шепнул Эрлинг, склонившись к моему уху. — И я восхищаюсь вами.

По моей спине пробежали мурашки удовольствия, когда его дыхание коснулось кожи, но я не отстранилась и не убрала руку, наслаждаясь его близостью.

— Я не сделала ничего такого, чтобы мною можно было восхищаться, — шепнула я в ответ и услышала тихий смех.

— Вы появились в моей жизни и перевернули ее с ног на голову, — сказал герцог, поглаживая мою руку. — Этого достаточно.

— Ну, почему же… Я еще вполне могу добиться более обоснованного восхищения, выиграв у вас скачки, — мне нравилось дразнить его. — Ведь их никто не отменял, не так ли?

— Я думал, наш спор аннулировался, когда я сделал вам предложение, — голос Эрлинга звучал угрожающе. — Или вы дразните меня, графиня?

— Естественно, — призналась я. — Так что? Вы признаете свое поражение, ваша светлость?

— О нет, не дождетесь, невыносимая моя невеста, — его губы почти касались моего уха. — Только тогда уж будет правильным изменить и условия пари. Если я выиграю, то уложу вас в постель еще до свадьбы.

— Что??? — я резко повернулась к нему и наши лбы чуть не ударились друг о друга.

— Служба началась, — герцог отвернулся от меня и уставился на отца Мадсона, изображая глубочайший интерес. — Хватит болтать, ваше сиятельство.

Я чуть не задохнулась от возмущения, но поняла, что злиться на него не могу — Эрлинг вызывал во мне только улыбку.

Служба подходила к концу и после проникновенной речи, отец Мадсон вдруг сказал:

— А теперь я хочу объявить об одном замечательном событии! Герцог Хоконсон и графиня Расмуссен помолвлены! Давайте же поздравим их!

Я совершенно не ожидала подобного и растерянно посмотрела на Эрлинга.

— Давайте поднимемся, ваше сиятельство, — шепнул он, и мы встали.

— Подойдите ко мне, — пригласил нас священник, и мы двинулись по проходу под любопытными взглядами прихожан. Но лица Ханны и Эммы выражали не то что удивление, а изумление, граничащее с шоком. Девушка была бледна, а ее глаза наполнились слезами от бессильной злобы, которая просто струилась из них. В отличие от дочери Ханна налилась краской, и я даже испугалась, что ее удар хватит. Не стоило отцу Мадсону говорить это, пусть бы все узнали о помолвке из газет. Но что сделано, то сделано и встав рядом с ним, мы с герцогом принялись улыбаться на выкрики из толпы.

— Поздравляем! Долгих лет жизни! Пусть Господь наградит вас кучей детишек!

— В честь нашей с графиней помолвки, вы можете пропустить по паре стаканчиков у рыжего Дэйра! За мой счет! — крикнул герцог и тут же послышались радостные возгласы. — А дети могут взять сладости в кондитерской лавке!

Нас еще долго поздравляли, осыпали всевозможными пожеланиями, и когда мы, наконец, вышли из церкви, моя голова напоминала гудящий казан.

— Ну, преподобный… — прошептала я, сжимая пальцами виски. — Мог бы и не афишировать…

— А мне понравилось! — вдруг заявил Эрлинг. — Разве мы делаем что-то предосудительное или плохое? Асти, я рад, что женюсь на вас.

Я подняла на него глаза, и собралась было спросить, что он чувствует ко мне, но тут подошли Сесиль и Лукас.

— Сегодня все разговоры будут только о вас! — весело сказал маркиз, щурясь от яркого солнца. — Самый знаменитый холостяк Дорвегии попался в сети!

— Астрид, ты видела лица Ханны и Эммы? — в отличие от Лукаса, Сесиль выглядела обеспокоенной. — Они просто пылали ненавистью. Эти женщины могут принести много неприятностей.

— Дорогая баронесса, — Эрлинг взял меня под локоть, и мы вчетвером медленно пошли к выходу из церковного двора. — Я никому не позволю каким-либо образом оскорблять свою будущую жену и всегда смогу закрыть рты таким вот пакостницам, будьте уверены. А теперь давайте уже посмотрим на ваш будущий магазин, это куда важнее, чем разговоры о семье Андерсен.

Помещение находилось в двухэтажном деревянном здании с большими окнами, которые очень подходили под витрины и я удивленно спросила:

— Что здесь было раньше?

— Помещение стоит пустым уже более пяти лет, а раньше здесь были магазин тканей и швейная мастерская, — ответил герцог. — Но хозяину пришлось перевезти весь товар в городской магазин. Деревня хоть и большая, но покупать дорогие ткани здесь никто не будет, а на обычном сукне и шерсти сильно не разбогатеешь. Женщины шьют сами, и никто не делал заказы в мастерской. Не выгодно.

— Но ведь и наш товар может оказаться невостребованным… — предположила я, прекрасно понимая, что если не пошли ткани, то игрушки и рождественские украшения могут вообще никому не понадобится.

— Вы узко мыслите, графиня, — герцог взял у меня ключ и, вставив его в замочную скважину, несколько раз повернул. — Ваш товар необычен, и, узнав о «магазине-чудес», как мы его прозвали с Лукасом, сюда станут приезжать из города. Не переживайте, ваше сиятельство, у меня отличное чутье на такие вещи.

Внутри помещение пахло деревом и пылью, собравшейся по углам. Из больших окон лился яркий свет, освещая большую комнату с золотистыми стенами, полами и высокими стеллажами, упирающимися в потолок. Длинный, широкий стол, на котором отмеряли ткань, был идеально отполирован, а на его передней части расположились полки под стеклом, где, похоже, когда-то лежала фурнитура. Узкая спиральная лестница вела на второй этаж, и ее широкие перила были затерты до блеска частыми прикосновениями.

В углу находился большой камин, сложенный из крупных камней и с такой же каменной площадкой перед самой топкой, чтобы случайно вывалившаяся головешка не попала на деревянный пол.

— Здесь так уютно! — восхищенно воскликнула Сесиль и закружилась в центре комнаты. — Столько места!

— Поднимемся на второй этаж? — предложил Эрлинг и я с радостью согласилась, находясь в полном восторге от увиденного.

Второй этаж тоже был светлым, с большим очагом и одиноким квадратным столом, стоящим посреди.

— Здесь можно посадить швей, — сказала я, рассматривая комнату. — Они будут шить игрушки, и сразу же спускать их в магазин.

— Вы можете набрать персонал и заказать мебель, а я все оплачу, — Эрлинг притянул меня к себе и легонько прижал. — Я оплачу любое ваше желание, дорогая невеста.