Однако вышла она лишь без четверти девять, и выход ее ничуть не соответствовал моим ожиданиям. Никакой пружинистой походки; Джекки выползла из спальни, едва переставляя ноги, рухнула в кресло напротив так тяжело, словно ее уронили с крыши, и смотрела на меня несколько секунд, мучительно припоминая, как это вообще – говорить.

– Бобрутро, – произнесла она голосом, напоминавшим карканье охрипшей вороны. Она прокашлялась, закрыла глаза и слегка покачнулась. – Кофе, – добавила она, и если рычание способно звучать одновременно требовательно и жалобно-просительно, то ей это удалось. Я уставился на нее; ее лицо отекло и казалось изрядно помятым, нечесаные волосы сбились. Джекки приоткрыла налитый кровью глаз и прохрипела:

– Пжалста.

Я потянулся к кофейнику, и она снова закрыла глаз. Я наполнил чашку и поставил перед ней. Джекки не пошевелилась. Тогда я потянулся вперед, взял ее руку и подвел пальцы к ручке чашки. Так и не открывая глаз, она выпила чашку, протянула ее в моем направлении и прорычала:

– Еще.

Я наполнил чашку еще раз. Эту она выпила медленнее; примерно на середине чашки ее лицо стало принимать нормальное выражение. Допив чашку, Джекки открыла глаза, и они снова оказались лавандового цвета – большая часть красных прожилок исчезла. Она допила чашку, налила себе третью уже сама и принялась пить не спеша.

– Простите, – сказала Джекки через несколько минут и снова прокашлялась. – Вчера я никак не могла заснуть, – объяснила она, и на этот раз голос ее звучал почти по-человечески. – Поэтому я пропустила несколько стопок рома. – Она передернула плечами. – Ну, «несколько» – это мягко сказано. Все равно не помогло. Поэтому я приняла пару таблеток снотворного. – Джекки закрыла глаза и медленно покачала головой. – Мамочка моя родная, уж это-то помогло. – Она покачала головой и охнула. – Я, наверное, почти повторила Мэрилин.

– Чего? – не понял я.

– Монро, – она слабо улыбнулась. – Ну, знаете, была такая богиня киноэкрана, которая приняла смертельную дозу. Ох, голова моя…

– Может, вам дать аспирина?

– Я приняла. Таблетки четыре… или пять. Сейчас должны подействовать. – Джекки прикусила губу, потом тяжело вздохнула. – Это все из-за этого типа. Охотника. Патрика как там его.

– Бергмана, – с готовностью подсказал я.

– Угу, – согласилась она. – Я все думала о том, что он где-то там, возможно, следит за мной прямо сейчас, а может, уже пробрался в гостиницу и отпирает дверь моего номера…

На короткое мгновение я задумался, не сказать ли ей, что Патрику не совершить больше ничего, если не считать разложения. И в нормальном, рациональном мире я бы так и сделал. Нет, правда, какой разумный человек будет возражать против ликвидации жестокого убийцы, проделывавшего отвратительные вещи с живыми людьми и получавшего от этого удовольствие? Однако, поразмыслив еще пару секунд, я сообразил, что Джекки может расценить мой поступок как не самую лестную характеристику меня самого, так что, возможно, идея не самая удачная. Поэтому я прибег к утешениям попроще:

– Дверь закрыта на цепочку, а на диване ждет хорошо вооруженный Декстер.

Джекки еще раз кашлянула.

– Я понимаю. Но ночью, в темноте… В темноте все кажется больше и страшнее.

Разумеется, в этом она была права, но я не стал этого говорить, а просто кивнул.

– А потом, – продолжала Джекки, – я начала думать о том, что вы говорили, – как он может спуститься по веревке на балкон, и – честное слово! – услышала, как он скребется в окно. Я вскочила, и выглянула, и… – Она покачала головой и невесело улыбнулась, словно досадуя на саму себя ночную. – Глупо, правда?

– Ну… – сказал я.

– Да нет, спасибо, вам вовсе незачем со мной соглашаться. – Она вздохнула и уставилась на большое блюдо под серебряной крышкой на столе. – Это что, завтрак?

– Ваш обычный, – кивнул я.

Джекки подняла серебряную крышку и некоторое время смотрела на жалкие ломтики грейпфрута на тарелке. Потом закрыла глаза и отодвинулась от стола. – Думаю, сегодня мне нужно что-то более материальное. – Она встала. – Пойду закажу себе яиц.

– Бекон у них тут тоже хорош, – посоветовал я.

Завтрак для Джекки принесли так быстро, словно приготовили прямо тут, в коридоре за дверью, и она набросилась на него так, будто не ела неделю, – что, насколько я могу судить, более-менее соответствовало истине. Те жалкие крохи, которыми она обычно довольствовалась, на мой взгляд, вообще не считаются, и я испытывал странное облегчение, глядя, как Джекки поглощает настоящую еду. Что еще лучше, она оставила на тарелке пару ломтиков бекона. Они выглядели такими одинокими, что я быстро препроводил их в надежное место.

А поскольку нам принесли новый кофейник, мы налили себе по чашке и, отпив почти в унисон, откинулись на спинки кресел.

– Так лучше, – заметила Джекки. – Гораздо, гораздо лучше.

И правда, она снова выглядела почти сверхчеловеком. На ее лицо вернулись краски, а глаза сделались ясными и ярко-фиолетовыми.

Минуту или две мы попивали кофе в блаженном молчании. Я не испытывал побуждения говорить что-то умное или интересное, да и Джекки, похоже, тоже. Увы, покой был нарушен самым жестоким образом – звонком гостиничного телефона.

– Черт, – буркнула Джекки, вскакивая и выходя с балкона в номер, чтобы снять трубку.

Вернувшись, она нахмурилась.

– Это Кэти. Они хотят, чтобы я подъехала в костюмерную. Кэти встретится с нами у них.

– Но ведь сегодня суббота, – удивился я. – Я хочу сказать, разве сегодня не выходной?

Джекки покачала головой со снисходительной улыбкой:

– Мы начинаем съемки в понедельник с утра, Декстер. Костюмерам и гримерам приходится делать уйму всего в самую последнюю минуту, поэтому им нужна наша помощь – хоть что-то подготовить заранее.

– А, – кивнул я и не без усилия нацепил свои доспехи телохранителя. – Но нас хоть на лимузине отвезут?

Она кивнула и, сев обратно, потянулась за кофе.

– Будет ждать у подъезда через десять минут, – ответила она, допила чашку, поставила ее на стол и вздохнула. – Пойду-ка я собираться. – Однако прежде чем Джекки успела встать, заверещал ее мобильник. Она с досадой тряхнула головой. – Когда же это наконец закончится? – буркнула она, но, посмотрев на экран, удивленно подняла брови. – Ого. Это ваша сестра. – Джекки коснулась пальцем экрана и поднесла телефон к уху.

– Доброе утро, сержант, – поздоровалась она. – Нет, уже позавтракала. – Она не без ехидства покосилась в мою сторону. – Разумеется. Он даже доел мой… Ну да, у него, видимо, такой обмен веществ, потому что…

Приятно знать, что кто-то о тебе разговаривает, но, судя по ухмылкам Джекки, эта беседа, возможно, не слишком мне льстила. Однако поскольку я все равно ничего не мог на этот счет предпринять, разве что вырвать телефон из руки у Джекки, я решил потерпеть, и разговор вскоре сменил тему.