Эрика мгновенно поняла, что имел в виду брат, говоря об “услужливых” рабынях. Рагнар всегда становится таким уступчивым и благостным после того, как побывает в постели с женщиной.

Ну, а Селиг? К сожалению, Эрика ничего не заметила в поведении мужа, что могло бы ее насторожить, если не считать, что он был готов улыбаться каждой женщине и смеялся любой шутке.

Эрика старалась убедить себя, что ее вовсе не волнует, спал ли Селит с одной из этих “услужливых” рабынь. Она знала, что он мог делать все, что заблагорассудится, как все мужчины, а она не имеет права ничего возразить, и не только из-за их необычного договора, но еще и потому, что женам редко дозволяется вмешиваться в дела мужей. Жена должна считать себя счастливицей, если одна или несколько наложниц мужа не живут с ней под одной крышей.

Эрика не собиралась нарушать традицию, да и не в силах была бы это сделать. Конечно, ей хотелось бы любить своего мужа и ожидать от него ответных чувств, но, видно, этому не бывать…

Несмотря на то, что брат явно повеселел, Эрика была готова взорваться. Но из-за чего?!

– Да он настоящий весельчак, Рика! - заявил Рагнар, перед тем как идти к столу. - Впрочем, уверен, что ты уже сама успела убедиться в этом.

"Успела? Да ничего подобного! Весельчак! Ну да, бешеный волк он, а не весельчак”, - с грустью подумала Эрика.

Терджис еще днем отправился в лагерь Рагнара, но вернулся к ужину и по привычке занял место за столом вассалов. Места рядом с ним остались пустыми - никто не решился сесть рядом с великаном. Даже слуги опасались подходить к нему. И это тоже раздражало Эрику. Ее друг не дал саксам повода для страха. Правда, сейчас он уставился на Селига и выглядел при этом крайне свирепым, но, по-видимому, Селига это нисколько не беспокоило.

Эрика переживала за друга. Терджис был одиноким человеком. И хотя люди Гронвуда постепенно привыкли к нему, однако никто из них не пожелал подружиться с ним.

Эрика не раз уговаривала гронвудских женщин обратить на него внимание, но они либо в ужасе отказывались, либо высмеивали великана. Терджису почти сорок лет. Ему бы давно пора иметь семью и детей.

Оставалась слабая надежда, что здесь, в Уэссексе, с новыми людьми, среди которых много норвежцев, все будет по-другому. Ведь никого из здешних женщин не смущал рост Селига или Ройса, а Терджис был всего на фут выше…

Эрика занимала место между мужем и братом. Селит в присутствии Рагнара довольно часто обнимал жену за плечи и всем своим поведением старался создать впечатление супружеской идиллии. Он даже один раз наклонился и поцеловал ее в щеку, отчего по телу Эрики пробежал приятный озноб, вызвав мириады сладостных ощущений…, что вовсе не обрадовало ее. Впрочем, вряд ли Селит собирался утолить жажду, которую так необдуманно пробудил в ней.

Но большей частью на нее не обращали внимания, поскольку мужчины либо переговаривались через ее голову о предметах, совсем не интересных, либо беседовали с другими собравшимися за столом. Члены семьи Селига проявили гостеприимство к Рагнару, за что Эрика была им благодарна. Они вполне могли бы заставить его почувствовать себя весьма неловко, но вели себя так, что Рагнар пребывал в прекрасном настроении. Как, впрочем, и Селит. Он много смеялся и не потопил себя в зле, как прошлой ночью. Однако у Эрики было так тягостно на душе, что она с удовольствием покинула бы это застолье, и только из-за брата делала вид, что все идет как нельзя лучше.

Наконец она воспользовалась возможностью уйти незамеченной, но очень удивилась, увидев, как Селиг, попрощавшись со всеми, тоже поднялся. И к тому же он не только пошел за женой, но и обнял ее за талию.

Даже сознавая, что это тоже делается ради Рагнара, девушка почти болезненно ощущала прикосновение его теплой ладони. И все то время, пока они поднимались наверх, он не снимал руки, хотя их никто уже не мог видеть.

– Ты должна признать, девчонка, что это не хуже твоего поводка, - заметил он, открывая дверь в свою, теперь уже их общую комнату…

Эрика резко отпрянула от него и едва удержалась от того, чтобы не вцепиться ему ногтями в физиономию. И, уж конечно, сказала бы ему что-нибудь такое, что задело бы его самолюбие, если бы не увидела в этот момент разложенные на постели наряды. Девушка, словно завороженная, шагнула ближе.

Селит подошел и встал за спиной Эрики совсем близко, однако не касаясь ее.

– Моя сестра - великодушная женщина. Эрика полностью согласилась с мужем, увидев три роскошных нижних платья с верхними платьями чуть темнее оттенком.

– Она сделала это для тебя, - с едва уловимой горечью тихо заметила она.

– Неужели?

– Конечно, чтобы ты не стыдился жены в лохмотьях.

– Но почему мне должно быть стыдно, девчонка? Она расслышала смешливые нотки в голосе Селига и, обернувшись, увидела, как весело блеснули его серые глаза.

– Значит, я ошиблась. - Эрика пожала плечами. - И поскольку для меня это тоже не имеет никакого значения, можешь вернуть их своей сестре. Брат пришлет мне мою одежду, но если предпочитаешь, чтобы я ее не надевала, запрешь все в сундук или раздашь.

– Или вышвырну из окна, как ты - цепи? - осведомился он.

Эрика немедленно оглядела комнату в поисках цепей, надеясь, что не увидит их. Но оковы горкой лежали в углу, и это зрелище заставило ее окончательно потерять терпение.

– Я отказываюсь снова надеть их, - мягко, но оттого не менее категорично заявила она.

– Если прикажу, наденешь!

– Тогда тебя ждет настоящая драка, - пообещала Эрика.

– Но мы уже знаем, чем кончаются подобные схватки, не так ли? - Селит громко рассмеялся.

Встретив его взгляд, Эрика высокомерно подняла бровь:

– Разве? Я говорила не о себе, Селиг, а о Терджисе. Он потеряет самообладание, увидев меня в цепях. Веселость Селига мгновенно улетучилось.

– Этот проклятый великан…

– Останется со мной, если не хочешь собственными руками уничтожить все, что сделано сегодня. Мой брат спас твою жизнь. Я спасла жизнь Терджиса, и, в отличие от тебя, он благодарен мне.

– Я отблагодарил твоего брата, - проворчал Селиг, - тем, что отказался драться с ним.

– Но поскольку неизвестно, чем кончился бы поединок, твое благородство весьма сомнительно.

Селит свирепо воззрился на жену, однако, не повышая голоса, очень мягко ответил:

– Довести меня до бешенства означает одновременно пробудить во мне страсть. Если снова не хочешь ее испытать, советую тебе помолчать.

И, словно потеряв к Эрике всякий интерес, отвернулся.

– Ты…, ты тоже забавлялся с рабынями, как мой братец? - Она и сама не поняла, как вырвался этот вопрос, не имеющий отношения к происходящему.

Селит круто развернулся, раскрыв от изумления рот, но тут же, опомнившись, расплылся в улыбке, той самой, которую так ненавидела Эрика.